После болезни цесаревны не стали ничего менять, снова возвращаться в разные спальни (для младших и старших цесаревен), как было раньше, а остались жить все вместе. Анастасия Николаевна писала подруге: «Мы все сейчас сидим вместе и пишем в той же красной комнате, где мы все сейчас живем, поскольку нам не хочется переезжать из нашей спальни». Прогулки для арестованных были строго регламентированы, и цесаревны придумывали, как себя развлечь. Они повесили качели в дверном проеме и весело на них качались. Цесаревна писала об этом Екатерине Зборовской: «Мы так здорово качаемся, что винты, наверное, долго не продержатся».

К концу апреля стало совсем тепло, земля полностью оттаяла после зимних холодов. Царской семье в парке разрешили разбить собственный огород. 30 апреля Анастасия Николаевна писала: «Мы все вместе начали копать наш собственный огород… Погода сегодня замечательная, очень тепло, поэтому мы долго работали». Огород привнес в жизнь Анастасии Николаевны много радости: это было новое интересное дело. 20 мая цесаревна с восторгом писала подруге: «Мы уже многое посадили, пока в общей сложности шестьдесят клумб, но мы собираемся посадить еще. Поскольку нам сейчас нельзя так много работать, мы часто просто лежим и греемся на солнце. Мы сделали много фотографий и даже сами проявили пленки».

К этому времени семья Зборовских, стараясь быть подальше от революционной столицы, уехала в родную станицу на Кубань, где у них был собственный дом. Однако переписка двух подруг не прервалась. Письма Анастасии Николаевны подруге на Кубань становятся только более нежными, цесаревна скучает по близким друзьям: «Мы часто думаем обо всех вас. Сейчас, когда я пишу это письмо, мои сестры сидят рядом со мной в комнате и пьют чай, а Мария сидит на подоконнике и пишет письма… Они передают вам тысячу поцелуев. Ты все еще катаешься на роликах? Хорошо ли вы устроились с матерью на новом месте? Я посылаю тебе веточку сирени из нашего сада, пусть она напомнит тебе о северной весне… Катя, милая, я должна заканчивать… Огромные приветы всем от нас! Да пребудет с вами Господь. Целую тебя так крепко, как я люблю тебя. Твоя A.».

Пятого июня 1917 года цесаревне Анастасии Николаевне исполнилось 16 лет – возраст совершеннолетия для великих княжон. В обычное время состоялся бы бал в честь этой знаменательной даты. Она бы впервые надела длинное в пол платье, настоящее взрослое, бальное. Родители бы подарили ей к этому событию первые драгоценности. Впервые перед балом из ее длинных волос сделали бы взрослую высокую прическу. Цесаревна должна была бы танцевать до полуночи с кавалерами, и газеты бы гадали, кто из европейских принцев станет претендовать на ее руку. Но ничего этого не случилось. Единственным особенным подарком на день рождения великой княжны стала пара сережек. Для нее главным событием в этот день стало то, что ей прокололи уши.