Как и в случае со всеми своими дочерями, Александра Федоровна полностью взяла на себя руководство уходом за маленьким сыном. Она много времени проводила в детской. Сама купала цесаревича, кормила его грудью. Однако молока у Государыни было недостаточно, поэтому, пришлось искать для новорожденного кормилиц. Первой кормилицей цесаревича стала Александра Негодова-Крот, крестьянка Винницкого уезда Подольской губернии. Однако кормила она наследника только три месяца, затем, одна сменяя другую, его кормили еще три крестьянки, происходило это потому, что качество и количество молока постоянно проверяли доктора и при малейшем ухудшении показателей просили найти новую кормилицу. Каждая из кормилиц при увольнении получала дорогие подарки, ей назначалась пожизненная пенсия, при необходимости и далее решали проблемы ее семьи. Иногда кормилицы обращались к императрице с различными просьбами, и Государыня всегда им помогала. Так произошло и в случае с первой кормилицей цесаревича Александрой Негодовой-Крот, Государыня два раза устраивала ее мужа на службу и помогла покрыть крупную недостачу в магазине, где тот работал, позже полностью оплатила учебу в гимназии дочери крестьянки.

Практически сразу после появления на свет цесаревича Александра Федоровна уволила главную няню в детской – Маргаретту Игер, которая вынуждена была вернуться в Англию. Цесаревны, которых Маргаретта воспитывала с детства, с печалью с нею расстались. На посту иностранку сменила русская няня Мария Ивановна Вишнякова, до этого служившая «второй» няней. Марии Ивановне помогали ухаживать за детьми еще две русские няни.

В младенческом возрасте цесаревич был ребенком достаточно спокойным и уравновешенным, подрастая, оставался застенчивым и немного боялся незнакомых людей. Пьер Жильяр впервые увидел Алексея Николаевича случайно. Он вспоминал: «В феврале 1906 года я впервые увидел цесаревича Алексея Николаевича, которому было тогда полтора года. Вот при каких обстоятельствах это произошло. В этот день я по обыкновению прибыл в Александровский дворец, куда мои обязанности призывали меня несколько раз в неделю. Я уже готовился закончить свой урок с Ольгой Николаевной, когда вошла императрица с великим князем наследником на руках. Она шла к нам с очевидным намерением показать мне сына, которого я еще не знал. На лице ее сияла радость матери, которая увидела наконец осуществление самой заветной своей мечты. Чувствовалось, что она горда и счастлива красотой своего ребенка. И на самом деле, цесаревич был в то время самым дивным ребенком, о каком только можно мечтать, со своими чудными белокурыми кудрями и большими серо-голубыми глазами, оттененными длинными загнутыми ресницами. У него был свежий и розовый цвет лица здорового ребенка, и когда он улыбался, на его круглых щечках вырисовывались две ямочки. Когда я подошел к нему, он посмотрел на меня серьезно и застенчиво и лишь с большим трудом решился протянуть мне свою маленькую ручку».