Через несколько часов разрешение было получено.
Как президент Маннергейм пользовался неприкосновенностью, но это вряд ли имело бы значение, захоти Москва осудить и его. Существует мнение, что Сталин распорядился не трогать маршала из пиетета к его личности и заслугам[432]. Пожалуй, это похоже на правду – известно, что в решениях Сталина большую роль играли его симпатии и антипатии. С другой стороны, для СССР было бы соблазнительно втоптать в грязь Маннергейма – этот олицетворенный стяг упрямого северного народа. Но именно потому, что маршал представлял в глазах соотечественников и всего мира символ национальной сплоченности, трогать его было опасно и невыгодно. Предать его суду значило бы бросить на скамью подсудимых саму идею независимой Финляндии. Присутствие Маннергейма на посту президента в тот момент гарантировало стабильность в стране, и делать из него героя-мученика не входило в планы Москвы. К тому же Сталину было хорошо известно, что в Финляндии, несмотря на смену правительства, демобилизацию и роспуск военизированных организаций, сохраняется потенциальная возможность вооруженного сопротивления. Свидетельство тому – тайники оружия, созданные по всей стране сразу же после заключения перемирия по инициативе молодых офицеров Главного штаба. В случае оккупации Финляндии советскими войсками офицеры собирались начать партизанскую войну. Запасов вооружения из тайных складов в общей сложности хватило бы для 24 000 бойцов.
3 июня 1945 г.
Господин председатель.
По имеющимся в Союзной Контрольной Комиссии сведениям, в результате обысков, произведенных сыскной полицией губернии Оулу по требованию представителя К<онтрольной> К<омиссии> в г. Оулу в течение мая месяца, в районе г. Оулу обнаружено до 30 тайных складов оружия, из которых изъято: станковых пулеметов 2 шт., ручных пулеметов 38 шт., винтовок 862 шт., автоматов 110 шт., патронов около 450 000 шт., гранат свыше 2500 шт. и другое военное имущество.