Остров Святого Михаила отделяло от материка множество протоков, при впадении в море они соединялись и образовывали у редута небольшую бухту, обозначенную на русских картах как залив Тебенькова. Одним из поручений Академии наук, которые выполнял лейтенант Загоскин, было измерение уровня воды в протоках во время приливов и отливов, поскольку от этого зависел подъем воды у редута. За год до его прибытия на остров, в 1841 году, в редут прислали футшток и поручили проводить измерения некоему печорскому мещанину. Когда Загоскин открыл журнал записей, стало ясно, что этот «грамотей» вовсе не знал, как говорят моряки, румбов компаса и определял направления ветров «с реки», «с канавы» или «со Стефенса», а высоту воды измерял «семь с верхом», «шесть по марку» и «без пальца шесть». По рассказам старожилов этот мещанин явно не стремился положить жизнь на алтарь науки, зато его каждый день видели на вечерних посиделках, где этот «певец и рассказчик великий» запомнился всем.

Пришлось Загоскину вести наблюдения сызнова. В результате он вывел средний уровень подъема воды в восемь футов и пять дюймов. В отличие от печорского мещанина Загоскин проявил себя наблюдателем дотошным и педантичным, на веру ничего не принимал, предпочитал проводить изыскания самостоятельно: «Я вообще опасался помещать те сведения о неизвестных нам местах, которые не мог проверить личным наблюдением, согласным с показанием нескольких туземцев и толковостию перевода толмачей».

Вел он и метеорологические наблюдения, измерял температуру воды и воздуха, определял направления ветров в разные месяцы. «В редуте Св. Михаила четыре времени года, — писал он, — невзирая, что снег остается в оврагах иногда до исхода мая, а лед держится в бухте иногда и более того, с марта начинаются оттепели и с половины апреля наступает вообще ясная хорошая погода». Лето 1842 года закончилось первыми заморозками 7 сентября, в конце месяца лег и уже более не таял снег. Но бывали годы, когда он выпадал и раньше, в середине сентября, а вслед за тем вставала и бухта. В октябре и первой половине ноября случались «ярчайшие сполохи», но больших северных сияний он в редуте не видел.

Выращивать хлеб на острове не представлялось возможным, а вот разводить огороды, сажать капусту, редьку и репу — вполне, и заготавливать сено для рогатого скота тоже было можно. Но служащие компании хозяйства не вели, из животных держали только собак.

Несмотря на обилие озер, хорошую воду на острове еще нужно было поискать. Зимой и весной топили снег, летом и осенью собирали дождевую воду, за чистой отправлялись на материк, где прямо против редута били родники.