Об этой работе Дейнеки вспоминают довольно редко, поскольку нет больше союзных республик, как нет и Советского Союза. В центре, при входе в зал заседаний Кремлевского дворца на потолочном торце в технике флорентийской мозаики исполнен герб РСФСР на фоне четырех красных знамен, а справа и слева на фоне двух развевающихся знамен — гербы союзных республик, которые теперь превратились в новые независимые государства. Здесь и герб Армянской ССР с горой Арарат, и герб Латвийской ССР с морскими волнами. Золотые мозаики остаются памятником несуществующей больше стране. Будем надеяться, что их не постигнет судьба многих других замечательных мозаик, которые скалывают в наши дни.
Дейнека не любил участвовать в заседаниях, где произносили бесконечные речи искусствоведы и коллеги по цеху. Но иногда он вставлял, что называется, дельное замечание. Например, однажды во время осмотра Всесоюзной выставки советского искусства зашел разговор с членами правительства о строительстве нового здания Третьяковской галереи. Дейнека поначалу помалкивал, а потом заметил: «Зачем же нам строить для Третьяковской галереи? Галерея хороша и так. Нам надо построить здание для музея советского искусства. У нас больше половины приобретенных работ десятилетиями валяется в запасниках. А их надо показать народу. Старые мастера отлично показаны в Третьяковке, а советским художникам отведено неправомерно мало места»[228]. Дейнека считал, что его замечание не прошло без внимания начальства — и действительно, новое здание Третьяковской галереи было почти полностью отведено под советское искусство. Сейчас там висят самые знаменитые работы и самого Дейнеки, в том числе «Оборона Петрограда», «Купающиеся девушки», «Будущие летчики».
* * *
Последнее десятилетие жизни Дейнеки состояло из странной комбинации внешних признаков признания и одновременно уколов. Художник тяжело переживал происходящее, о чем сохранилось немало воспоминаний. Это отчасти можно объяснить противоречиями того времени, когда при отходе от сталинизма одновременно происходили шаги вспять, проявлявшиеся в усилении идеологического давления на художников.
Отчасти это объяснялось сложной международной обстановкой; правление Хрущева прошло под аккомпанемент усиливающейся гонки вооружений и угроз импульсивного лидера «похоронить» Соединенные Штаты, которые никак не удавалось обогнать в экономическом соревновании. Владимир Алексеевич Галайко, работавший по совместительству сменным шофером главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения, не раз вспоминал, как возил своих маршалов и генералов в Кремль из Одинцова и Власихи во время Карибского кризиса 1962 года. И о том, какие царили паника и замешательство на самом верху советского политического и военного руководства из-за реальной возможности новой войны.