Йоана работала в районе Порта-Вестфалики, на фабрике в глубокой горной пещере, куда их спускали на подъемнике. Они собирали там проводку для бомб и прочих боеприпасов. Из всех работ, с которыми ей приходилось сталкиваться, эта «была самая жуткая». «Мы представляли, что не выберемся отсюда никогда». Больше всего Йоана страшилась, что их запрут внутри горы навеки и никто так никогда и не узнает ни где они, ни что с ними приключилось.

Элла, Эди и Лила тем временем рыли окопы на подходах к Порта-Вестфалике, когда вдруг собственной персоной объявился главный массовый убийца с бурундучьей мордой. Тысячу узниц из Порта-Вестфалики погрузили в скотные вагоны и отправили на север. В какой-то момент транспорт остановился и поехал обратно. Девушки в вагонах понятия не имели, что происходит. Им неоткуда было знать, что они – часть масштабных переговоров между Гиммлером и шведским Красным Крестом. Постоянные перемены направления истрепали девушкам все нервы. «Они не знали, что с нами делать», – рассказывает Йоана. Это была игра в перетягивание каната, где роль самого каната играли женщины.

Граф Бернадот не мог предоставить Гиммлеру всего, что тот хотел, – тем более, Гиммлер свои требования постоянно менял, и перспектив у соглашения почти не осталось. Когда переговоры зашли в полный тупик, эсэсовцы открыли скотные вагоны и, размахивая автоматами, приказали всем выйти.

– Raus! Raus! – орали они. – На выход! На выход!

Добро пожаловать назад в 1942 год! Узницы с трудом вываливались из вагонов. С виду их высадили на забытой богом пустоши. Хотя на самом деле это было совсем рядом с Людвигслюстским дворцом.

Девушкам приказали встать группами вплотную к вагонам, а перед ними растянулась плотная шеренга эсэсовцев, которые то наставляли на них свои автоматы, то опускали оружие. Так они весь день и простояли глаза в глаза: юные женщины – перед палачами, а эсэсовцы – перед перепуганными жертвами. Проходили часы.

«Мы думали, это конец», – всхлипывает Йоана.

Ближе к вечеру – когда эсэсовцы уже приготовились хладнокровно скосить тысячу узниц, – через поле промчалась, сигналя, машина, чей водитель размахивал белым флагом.

– Стойте! – кричал сидевший за рулем немецкий солдат. – Не стреляйте в них!

Гиммлер уступил. Граф Бернадот и шведское правительство выторговали свободу юных женщин.

Вермахтовцы, которых еще называли «коричневыми рубашками», были не эсэсовцы, а обычные немецкие солдаты, которым поручили заниматься транспортом. Простые немцы. Они протягивали девушкам руки, помогая забраться обратно в вагон. С доброй улыбкой они касались их рук, угощали хлебом, заверяли, что когда двери вагонов откроются в следующий раз, это случится уже не в Германии. Они будут свободны.