Выживешь ты или нет после марша смерти, во многом зависело от того, в какой лагерь попадешь, и из тех лагерей, куда распределяли узниц, самым смертоносным был Берген-Бельзен. «Очень плохой лагерь, – рассказывает Ирена. – Все болели, все спали на полу. Просто голый пол. Нам давали хлеб с водой и больше ничего».

Ирене повезло – ее узнала и тайком забрала в свою секцию давняя знакомая, с которой их вместе везли в первом транспорте и которую, вероятно, перевели в Берген-Бельзен в октябре вместе с Бертой. Скорее всего, Ирена смогла там уцелеть именно благодаря доброте Ружены Бороковиц. Во время депортации в Аушвиц в 1942 году Ружене было 19.

Эрика, сестра Ивана Раухвергера, прошла марш смерти от Равенсбрюка до Берген-Бельзена, и она рассказывает, как они выкапывали из-под снега и ели мерзлую траву. Ее спасли две землячки. Одна из них работала на кухне, она принесла Эрике три вареные картофелины. «Вторая была женой учителя младших классов, который преподавал у Эрики, и она как-то смогла устроить ее в детский барак». В детском бараке не нужно было рано вставать на поверку, где эсэсовцы убивали узников направо и налево, но самое главное – там меньше болели. «Не прошло и недели после этого», как обе женщины, помогавшие ей, умерли от тифа. Среди детей, которые находились в то время в лагере вместе с Эрикой, был и Милан, племянник Ленки Герцки.

К концу января в Равенсбрюк привели 9000 женщин. Одной из групп – скорее всего, той, в которой шла Линда, – пришлось шагать две недели и преодолеть около 300 километров, после чего их погрузили в угольные вагоны, а довезя до Равенсбрюка, оставили там под открытым небом на 24 часа, «поскольку места для них в лагере не было». Линда и немногие оставшиеся с ней подруги не смогли даже забраться под навес. «Мы думали, что живем последние минуты. Ни еды, ни-че-го. И при этом поток новых заключенных не иссякал». Когда они наконец протиснулись под навес, «там была сплошная грязь». Лечь на землю не позволяла теснота.

Эдита раздвинула ноги, чтобы показать всем, как можно усесться наподобие костяшек домино – «женщина садится на холодную землю между ног сидящей сзади и откидывается назад на ее грудь».

«Жить в Равенсбрюке было физически невозможно. Буквально – как селедки в бочке. Лечь мы не могли. Они согнали огромную массу людей со всех польских лагерей, а места, чтобы всех поместить, не хватало. Это было жутко тяжело. Столько людей – и все немытые, запущенные. Не помню, кормили ли нас вообще. – Эдита делает паузу. – Чтобы я хоть раз стояла там в очереди за едой – такой мысленной картинки у меня не возникает». Пережить марш смерти – задача сама по себе невыполнимая. Но теперь навалилась новая беда – голод.