Словам человека в немецкой форме верилось с трудом.

Когда состав ненадолго остановился в Гамбурге, Йоана услышала выкрики мальчика с газетами:

– Hitler ist tot! Гитлер умер!

Через щели вагона она увидела черную рамку на первой полосе газеты. Значит, в самом деле. «Невозможно поверить».

Через пару часов, как и обещали немецкие солдаты, двери вагонов отворились и девушки ступили на датскую землю. «Там были монахини, Красный Крест, люди бросали нам из окон хлеб».

– Вы свободны! – кричали они. – Вы свободны!

Глаза привыкли к свету воли за несколько минут. Разуму потребовалось гораздо больше времени. Они шли по улице вдоль толп людей, им протягивали «шоколад, сигары, белый хлеб. Нас уже тошнило от этого!». Для приема освобожденных заложниц установили палатки. Врачи и медсестры сразу осматривали бывших узниц. Самым важным было избавиться от кишащей вшами одежды. Девушки уже поняли, что таков порядок. Они снимали одежду и ждали, когда их осмотрят.

Бросая спичку на облитую бензином груду одежды, работники Красного Креста не могли подумать, что совершают нечто неделикатное. Когда вспыхнуло пламя, девушки запаниковали и даже бросились было бежать. Вопли. Плач. Они вцепились друг в друга от страха. «Мы стояли голыми, считая, что отправимся в огонь вслед за тряпками. Мы не знали шведского и не понимали, что шведы пытаются нам сказать… Мы не верили, что костер разожгли не для нас».

Благонамеренные шведы увели девушек прочь от костра к душевым, где произошел новый взрыв ужаса. Откуда им было знать, что девушкам – после трех лет в Аушвице – любая бытовая мелочь могла показаться сулящей смерть? В итоге кто-то объяснил на немецком, что в душах – лишь вода, а пар – это не газ, а просто потому что вода теплая. Не избавившись до конца от страха и дрожи, в душевые вошла первая группа. Их дезинфицировали и избавили от вшей. Им дали чистую одежду без лагерных полосок. Один из врачей предупредил по-немецки, что их желудки сильно уменьшились в размерах, и поэтому нельзя сразу набрасываться на еду, это может плохо кончиться. Но они и сами выучили урок Берген-Бельзена, а освободители, в свою очередь, очень аккуратно выбирали, что и сколько можно давать. Девушки принимали витамины и ели кашу. Горячую овсянку. «Крим оф Уит»[81]. «Это было божественно».

Но для многих других девушек с первого транспорта, которые находились сейчас за много миль оттуда, шансы на свободу висели на волоске. Когда в Ретцове аэродром вместе с лагерем закрыли, часть заключенных, включая Линду, погнали к Берлину. Немцы-гражданские тоже бежали туда, пытались спастись от наступающих русских войск. Бомбардировщики союзников сбрасывали ящики с едой. Узницам, само собой, не позволяли к ним прикасаться. Все забирали эсэсовцы. Линде достался лишь «большой кусок мыла „Айвори “. Ни еды, ничего».