Но – небрежность авторов к «героине второго плана» может, наверное, извинить тот факт, что картина – о другой любовной истории и о другой героине.

Сюжет со стенографией: немного правды на полях густого вымысла

Сюжет со стенографией: немного правды на полях густого вымысла

Анна Сниткина (Евгения Симонова), направляясь по указанному проф. Ольхиным адресу, не только не думала о возможности любовного приключения, но вообще воображала Достоевского едва ли не сверстником своего 67-летнего отца. Писатель рисовался ей то толстым и лысым, то высоким и худым, но непременно старым, суровым и хмурым. «Всего более волновалась я о том, как буду с ним говорить. Достоевский казался мне таким ученым, таким умным, что я заранее трепетала за каждое сказанное слово. Смущала также мысль, что я не твердо помню имена и отчества героев его романов, а я была уверена, что он непременно будет о них говорить. Никогда не встречаясь в своем кругу с выдающимися литераторами, я представляла их какими-то особенными существами…»²³.

Настораживало девушку строгое предписание – прибыть по адресу «нераньше и не позже половины двенадцатого» – именно в такой форме передал П.М. Ольхин приглашение Достоевского. Она пришла точно в назначенное время. Первая встреча, однако, оказалась малоприятной и сильно отрезвила Анну: писатель был раздражен, резок, никак не мог запомнить ее имени, продиктовав фразу из газеты, был недоволен, как она переводит стенографию в обычный текст.

«– Как это у вас все медленно… невыносимо. Бессмыслица какая-то… Да что я! В четыре недели мне десяти листов не сочинить. И со стенографкой мне никогда не приходилось работать. Не знаю, не знаю…

– Господин Достоевский, я не буду на вас в претензии, если наша работа не состоится.

– Ну, вот вы и обиделись. А я-то был рад, когда Ольхин предложил мне девицу-стенографа, а не мужчину, и знаете, почему?.. Да потому, что мужчина, уж наверно бы, запил, а вы, я надеюсь, не запьете?

– Будьте уверены, господин Достоевский, я не запью».

До этого момента казалось, что сценаристы, сочиняя реплики, держали перед глазами томик «Воспоминаний» Анны Григорьевны – там подробно были описаны знакомство, первая встреча, их отрывочные разговоры, его расспросы, ее ответы – серьезные, без тени улыбки, без намека на кокетство, без малейшей фамильярности, «почти сурово». Стенографка вспоминала, как Ф.М., то закуривая, то гася папиросу, предлагал курить и ей, а она отказывалась, объясняя, что не любит, когда дамы курят.

Но так и не начав работу днем, писатель просил девушку снова прийти вечером. Ей, жившей на другом конце города, это было крайне неудобно. «Я вышла от Достоевского в очень печальном настроении. Он мне не понравился и оставил тяжелое впечатление. Я думала, что навряд ли сойдусь с ним в работе, и мечты мои о независимости грозили рассыпаться прахом…»²⁴.