Старший современник Набокова русский поэт Серебряного века Игорь Северянин создал в эстонской эмиграции оригинальный цикл сонетов и вариаций – 100 медальонов о поэтах, писателях и композиторах (1925–1927). Сонет (медальон), посвященный Достоевскому (1926), написан, кажется, вопреки набоковским антидостоевским сочинениям, исполнен высочайшего признания христианской миссии писателя, в которой поэт не только не сомневается, но и возводит ее в статус высокой истины.

Еще раз вернусь к Набокову. Из воспоминаний студентов, имевших счастье слушать литературный курс профессора Набокова, известно, что в своих лекциях он практиковал такую систему оценок русской классики, какую невозможно представить себе даже в самой отсталой советской школе, с ее классовым подходом и идеологическим диктатом. «В начале второго семестра, – пишет Ханна Грин, слушательница курса № 201 в Уэлслейском колледже, где Набоков работал в конце Второй мировой войны, – мистер Набоков сообщил нам, что расположил русских писателей по степени значимости и что мы должны записать эту систему в наши тетрадки и выучить ее наизусть. Толстой был обозначен “5 с плюсом”, Пушкин и Чехов – “5”, Тургенев – “5 с минусом”, Гоголь – “4 с минусом”. А Достоевский был “3 с минусом” (или “2 с плюсом”, я точно не помню)»⁵⁴.

У Северянина нет сомнений, какое место в иерархии русских писателей по степени значимости занимает Достоевский – он скажет об этом как о само собой разумеющемся в стихотворении, посвященном Н. Лескову, «На закате» (1928):

Стоит прислушаться и к интереснейшему высказыванию Иосифа Бродского – для него как для большого поэта статус Достоевского-художника был вне всякого сомнения – конечно, на его, Бродского, вкус. В любом случае уже упоминавшееся эссе Бродского «О Достоевском» (1980) – хороший и свежий (спустя полвека) аргумент в полемике с Набоковым.

«Конечно же, Достоевский был неутомимым защитником Добра, то бишь Христианства. Но если вдуматься, не было и у Зла адвоката более изощренного. У классицизма он научился чрезвычайно важному принципу: прежде чем изложить свои доводы, как сильно ни ощущаешь ты свою правоту и даже праведность, следует сначала перечислить все аргументы противной стороны. Дело даже не в том, что в процессе перечисления опровергаемых доводов можно склониться на противоположную сторону: просто такое перечисление само по себе процесс весьма увлекательный. В конце концов, можно и остаться при своих убеждениях; однако, осветив все доводы в пользу Зла, постулаты истинной Веры произносишь уже скорее с ностальгией, чем с рвением. Что, впрочем, тоже повышает степень достоверности.