• Россия начнет военные операции на 15-й день мобилизации, назначив для этого 800 тысяч человек;

• наступление будет направлено к жизненно важному центру Германии;

• русские должны будут разбить германские войска на территории Восточной Пруссии, либо, в случае развертывания противника на левом берегу Вислы, наступать на Берлин.

Таким образом, еще до начала войны принятие столь однозначных и практически безвариантных обязательств уже заранее ставило русское командование в зависимое отфранции и заведомо невыгодное для себя положение, лишая самостоятельности принятия стратегических решений.

Почему Военное министерство и Генеральный штаб заведомо уступили Франции в военно-дипломатической игре и приняли на себя изначально невыгодные для страны обязательства?

Почему небезупречные, заведомо невыгодные для России договоренности по линии военного сотрудничества так легко санкционировал Николай II?

Все дело в накопленных, становящихся неподъемными миллиардных русских правительственных облигационных займах во Франции, которые правители России считали возможным ПОГАСИТЬ ЦЕНОЙ ПОТЕРЬ своих войск в угоду облегчения положения французской армии.

А между тем еще в 1892 году начальник российского Главного штаба, генерал от инфантерии Н.Н. Обручев, на основе безупречного, отточенного за десятилетия дара военно-стратегического прогнозирования, свойственного только единицам генштабистов, только тем, кого по праву можно и должно причислить к избранному клану военных МЫСЛИТЕЛЕЙ, предупреждал: «Нам надо сохранить за собой безусловную свободу действий, и потому в вопросе о совместных с Францией операциях, кажется, наилучшим будет ограничиться лишь общими обязательствами… начать военные действия».

Да и расстановка фигур на шахматной доске переговоров в Шантильи выглядела неравнозначной: представитель русского командования, коим был Жилинский, защищал аргументированные доводы российской Ставки перед действующими, облеченными всей полнотой военной власти и правом принятия окончательных решений главнокомандующими английской и французской армиями и, что не менее важно, – начальниками Генеральных штабов Англии и Франции. Два главкома и два начальника Генштаба против одного БЫВШЕГО начальника Генерального штаба и бывшего главнокомандующего фронтом, в настоящее время не имеющего никакой, кроме представительской, должности в армии, Жилинского, пусть даже и в паре с хитрющим военным агентом полковником Игнатьевым – явно неравноценные статусные позиции за круглым столом союзнической конференции, оставляющие Россию практически без шансов на успех.