Фет с супругой продолжал бывать в Ясной Поляне и относился к этим визитам с каким-то особенным трепетом. Но прежней близости больше не было, и Фет переживал это как настоящую трагедию, намного тяжелее, чем разрыв с Тургеневым. Она так и осталась незаживающей раной. С какой-то яростью отчаяния Фет в письмах Страхову нападал на нелогичность, несоответствие веры Толстого его собственной жизни, убеждал в её вреде для семьи великого писателя. Эти переживания имели не только личный характер — поэт искренне сожалел о потере Толстого для литературы и в особенности ненавидел его учение за то, что ложное разумение погубило, подавило великого художника с развитой, как ни у кого, интуицией, острым чувством жизни, красоты и правды, подменило эту правду плодами умствования. Так, ещё в период ожесточённого спора с живым классиком Фет писал: «Равным образом я не могу понять, как можете Вы стать в оппозицию с такими капитальными вещами, которые так высоко оценены мною... Или Вы шутите, или Вы больны. Тогда, как о Гоголе, сжегшем свои сочинения, надо о Вас жалеть, а не судить»⁵⁵⁰.

ПЕРЕМЕНА ДЕКОРАЦИЙ

ПЕРЕМЕНА ДЕКОРАЦИЙ

«Вечером 1-го марта, получивши со станции письма и газеты, я вышел в переднюю спросить кучера Афанасия, хорошо ли шла молодая лошадь, на которой он ездил. Когда я отворил дверь, то, при взгляде на его лицо, предположил, что с ним случилось что-либо недоброе. Он был бледен, как мертвец, так что я невольно крикнул:

— Афанасий! что с тобою?

— Сегодня царя убили, — проговорил он каким-то глухим голосом»⁵⁵¹.

Так Фет узнал о трагическом событии, круто изменившем жизнь страны. Начиналась эпоха Александра III, получившая у историков названия «период контрреформ», «консервативная революция». Уже в первом царском манифесте, изданном 29 апреля 1881 года, говорилось: «...Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления, в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на неё поползновений». Из правительства были быстро изгнаны «красные»: министр внутренних дел Лорис-Меликов, министр финансов Абаза, военный министр Милютин. На вершины власти и влияния вознёсся печально известный обер-прокурор Синода Победоносцев.

Началось торжество реакции: ограничивались все области применения выборов, гонения обрушились на либеральную оппозиционную прессу (в 1884 году завершили своё существование «Отечественные записки»), были введены новые законы о печати, гимназические и университетские уставы, ограничивающие приём лиц недворянского происхождения, сужалась область действия суда присяжных и вообще гласного судопроизводства. При Александре III проводилась ревизия курса прежнего царствования на отмену или смягчение сословного характера государства — было сделано несколько шагов к возвращению дворянам привилегированного положения в государстве. Революционное движение было сломлено, оппозиция подавлена; общество, не превратившись, конечно, в сборище верноподданных, временно исчерпало ресурс сопротивления, его активность затихла.