Затягивалось и решение вопроса о поездке президента в СССР. Это осложнялось еще и тем, что летом-осенью 1942 г. в связи с затягиванием открытия второго фронта в Европе, как уже говорилось, усилилась напряженность в советско-английских отношениях, свидетельством чего стал визит У. Черчилля в Москву 12–16 августа 1942 г.[772] Выстраивая свою внешнеполитическую линию, Бенеш вынужден был лавировать между англичанами, поляками и «русскими». Убеждая первых и вторых в необходимости укрепления чехословацко-советского сотрудничества, он в то же время не желал ни теоретически, ни принципиально отказываться от идеи чехословацко-польской конфедерации. Однако в беседах с поляками все чаще стали подниматься вопросы, по которым между обеими сторонами имелись расхождения во взглядах, например, о Тешинской области. Ранее этот вопрос откладывался на неопределенное время. Москва же все более настойчиво давала понять, что в будущем не желает иметь своим соседом государственно-политическую конструкцию в виде ЧПК.

Однако советское правительство по-прежнему не желало давать официально однозначно негативный ответ о своем отношении к указанному проекту. Об этом Богомолов прямо заявил Бенешу 30 октября, а позицию советского правительства сформулировал так: «1) советские круги в Москве против политики вашей конфедерации с Польшей и полагают, что это осложнило бы ситуацию… 2) советское правительство наблюдает за вашими переговорами с Польшей и изучает то, что вы до сих пор сделали и делаете». Бенеш в ответ заявил: «Я рад, что у меня сегодня имеется ясная формулировка [советского] правительства. Она в целом хороша и разумна. Советское правительство ни за, ни против, оно лишь наблюдает за нашими переговорами и изучает их… это означает, что вопрос конфедерации в ваших руках. Если Вы согласитесь, она будет, не согласитесь – не будет»[773].

Но было уже ясно, что Москва против. Об этом Масарик 20 ноября говорил с Иденом. Подчеркнув желание договориться с поляками, чехословацкий министр иностранных дел заявил: «Но никто, в том числе и поляки, не может от нас требовать, чтобы мы сделали это против [желания] России». Идеи обещал поговорить с Сикорским о том, как «неразумно было бы в данный момент делать что-либо против или назло России». Масарик высказал мысль о возможности заключения чехословацко-польского союзного договора и просил Идена о поддержки этой идеи. Тот обещал. Англичане советовали начать быстрее переговоры о заключении договора. Они и были начаты, но натолкнулись на неуспех: препятствием стал Тешинский вопрос, без обсуждения которого, по мнению чехословацкой стороны, «переговоры едва ли могли быть успешными». Поляки же считали эту область своей и не шли ни на какие уступки. По всей вероятности, заявил Рипка в беседе с поверенным в делах СССР при союзных правительствах в Лондоне В. А. Вальковым 13 декабря 1942 г., Чехословакия не сможет договориться с поляками и по вопросу об альянсе (союзном договоре. – В. М.), поскольку предпосылкой для его заключения «является разрешение вопроса о Тешинской Силезии». В представлении Бенеша, согласно Рипке, «альянс должен быть военным союзом, направленным против Германии». Полякам, заметил Рипка, «идея альянса не вполне нравится в связи с тем, что он направлен исключительно против Германии, тогда как в намерения поляков входило направить польско-чехословацкую конфедерацию также и против СССР»[774].