2 декабря предпринятая вторично попытка обнаружить их была также безуспешна, несмотря на то что танковая рота заехала в лес по просеке. Я дал отбой. Мы обнаружили разграбленные немецкие автомобили, несколько жалких кляч, аппараты. Но самих солдат не было. Мы долго возвращались, пробираясь сквозь метель. На следующий день, выспавшись, я отправился к майору Веше, сначала на санях, затем пешком. На солнце в открытом поле снег хрустел под ногами. Стоя перед блиндажом, Веше указал мне на возвышавшиеся повсюду заснеженные груды трупов русских и павших лошадей. В вечерних сумерках мимо него на восток пронеслись галопом русские эскадроны. Офицеры полкового штаба и солдаты 2-го батальона 430-го полка стреляли из карабинов и пулеметов стоя, с руки по полчищам апокалиптических всадников, которые накатывались беспрерывно один за другим. Полк вел оборонительные бои против двух танковых бригад и понес большие потери. Мне пришлось оставить недавно сформированный полк в составе 5-й танковой дивизии. Веше был представлен к Рыцарскому кресту. Он на всех направлениях удержал свои позиции.

Во второй половине дня я вернулся в штаб дивизии, где меня ожидал приказ «сегодня же» выехать в 23-й армейский корпус в Оленино. Я доложил об отбытии генералу Вайсу из 27-го армейского корпуса. Я сожалел о том, что для выполнения предстоящей задачи мне не были приданы какие-либо подразделения. Мне было сказано: «Достаточно будет вашего приезда, чтобы успокоить людей». Это была самая большая похвала, какую я только мог ожидать.

Кроме Мазиуса и шофера со мной был только мой вестовой ефрейтор Курц. Поездка по пустынной местности с Восточного фронта 9-й армии до ее западного фронта продолжалась 20 часов вплоть до 5 часов утра.

В Мяснице, после короткого сна, мы доложили о своем прибытии баварцу генералу Хильперту и его начальнику штаба полковнику Распу; оба были моими сослуживцами в 7-й Баварской дивизии. Прорыв русских, совершенный южнее расположения дивизии «Великая Германия», угрожал коммуникациям снабжения 23-го армейского корпуса. Я выехал в расположение «Великой Германии», где решали, что предпринять. На невысокой возвышенности я встретил генерал-лейтенанта Хёрнляйна вместе с его начальником оперативного отдела штаба майором фон Хобе. Мы долго спорили. Я встретился с полковником Хухом, чей полк был атакован русскими. Казалось, он не представлял себе сложившейся ситуации. Затем подошел капитан Петри, который со своим мотоциклетным батальоном 2-й танковой дивизии переходил в мое подчинение. Среди руин Кострицы, стоявших здесь с лета, мы нашли землянку для штаба дивизии с двухъярусными нарами. Я спал внизу под первым офицером. Был слышен постоянный, не прекращавшийся ни на минуту минометный огонь русских на расстоянии, самое большее, 2 км.