Угроза путям снабжения из-за минометного обстрела была ликвидирована. Собственные потери были минимальные. К прискорбию, скончался от тяжелого ранения командир 2-го батальона 18-го полка обер-лейтенант Бёмер.

Я остался лежать на койке с прострелом, а начальника оперативного отдела штаба отправил на фронт. Доктор Райнбахер делал мне массаж, так что иногда я мог в течение нескольких часов двигаться. Вместе с ним я отправился на место боя. Повсюду лежали еще непогребенные убитые, стояли подбитые танки и брошенные орудия. Я объехал и обошел батальоны: 2-й мотоциклетный, 2-й 18-го полка и 1-й 252-го. Потом отправился на правый фланг. У русских не было заметно никакого движения. Можно было лежать в маскхалате на снегу, не боясь холода. На крайнем участке правого фланга на передовой находилась сводная рота. Настроение, несмотря на необычность задания, было приподнятое. Батареи были в полном порядке.

На мой 48-й день рождения пришли меня поздравить Хильперт и Хёрнляйн, несколько военнослужащих моей дивизии из Ржева. Во время ужина в украшенном блиндаже я смог поговорить по телефону с женой в Вене.

На базе 18-го гренадерского полка и 2-го мотоциклетного батальона была сформирована 14-я моторизованная дивизия. Под моим командованием уже не осталось ни одной знакомой мне части.

Установилась великолепная холодная зимняя погода. Во время посещения на левом фланге 2-го батальона 473-го полка я попал под минометный огонь. Рядом со мной были тяжело ранены двое солдат, один убит. Стремительная русская атака небольшими силами была легко отражена. Я вручил Железные кресты тем, кто принимал участие в этом деле.

14 декабря 1942 г. меня посетил генерал Хильперт, сообщивший об увольнении из армии по приказу Гитлера генерала, командовавшего 48-м танковым корпусом, поскольку он не оправдал возлагавшихся на него больших надежд[123]. Мы были глубоко потрясены, что моего старого знакомого и опытного солдата использовали в качестве козла отпущения за собственные ошибки. Хильперт добавил, что отказ подписать приказ со стороны начальника Генштаба сухопутных войск Цетцлера и его адъютанта Шмундта ничего не изменил.

Начальник материально-технической части штаба работал в строении из клееной фанеры, которое было практичным изобретением наших товарищей по оружию, знакомых с опытом русской зимы. Приехавшие к нам посетители из Ржева рассказали о трагическом происшествии. Как-то немецкие солдаты услышали крики детей. Они нашли в подвале дома трех женщин, которые убили ребенка и собирались его съесть. Сбежались окрестные жители и нашли там одежду пропавших ранее детей. Женщины сознались в убийстве нескольких детей. Русские потребовали для них смертной казни, которая и была совершена через повешение.