В середине октября нас отправили по разным училищам. Моим попутчиком оказался Гиллес, призванный в армию из Вены и родившийся в Моравии. Недавно к нему наведались родственники, приехавшие из сельской местности и надававшие ему разных вкусностей. Было решено облегчить его ношу. Гиллес достал из своего чемодана колбасу и окорок, и мы основательно подкрепились. Он благоговел перед пруссаками и очень боялся, что ему вновь придется вернуться в Россию. Русские представлялись ему сборищем чрезвычайно деятельных злодеев. Чем ближе мы подъезжали к Берлину, тем больше портилось у него настроение.

Но в целом он был очень жизнерадостным человеком. Я обратил внимание, что в Брюнне на перроне его провожала некая миловидная особа женского пола, а на одном из вокзалов Анхальта встречала другая. Как бы то ни было, Гиллес старался заручиться моей поддержкой в случае обострения отношений с пруссаками в Дёберице. Мне он понравился, и я беззлобно подтрунивал над его боязнью.

– Мой отец полицейский, – говаривал он, протягивая мне сигарету. – И всю жизнь был солдатом. Но он ни разу не отважился на поездку в Дёбериц.

– Не бойся, – утешил его я. – Там тебя не съедят.

Гиллес в надежде посмотрел на меня. Его глаза сверкнули в глубоко посаженных глазных впадинах. Волосы он носил зачесанными назад и очень походил на школьного учителя, каковым на самом деле и являлся, что не мешало ему писать и говорить с ошибками. По службе многих раздражала его кажущаяся нерешительность и медлительность. И когда все уже начинали сомневаться в нем, он выдавал правильный ответ. На самом деле Гиллес был смелым парнем, а по отношению ко мне испытывал даже что-то похожее на привязанность.

Мы подъезжали к Лертскому вокзалу^[144]. Вид железнодорожных поездов вновь распалил воображение Гиллеса.

– Эти пруссаки! – воскликнул он. – Стоит ли удивляться, что они могут больше, чем другие. Смотри, какие поезда!

Мне стоило большого труда оторвать его от лицезрения городского транспорта и впихнуть в вагон поезда, из паровозной трубы которого поднимались черные клубы дыма. До Дёберица мы добрались без приключений.

На вокзале нас встретили солдаты из училища и подхватили наши чемоданы. Признаюсь, это нас несколько огорошило.

– Вот это да! – восторженно воскликнул Гиллес и озадачил меня еще больше, попросив помочь ему в поиске комнаты для проживания.

– Уж не собираешься ли ты на время учебы разместиться в меблированных апартаментах?

– Ну да, – с улыбкой ответил он. – А куда еще девушек водить?

Такое откровенное признание настолько меня обескуражило, что я согласился сопровождать его. Подходящую комнату мы нашли довольно скоро и сняли мансарду у одного закройщика. В выходные дни мы были в основном свободны от службы, и в дальнейшем Гиллес старался проводить их в этих апартаментах. Он был единственным солдатом из числа тех, кто проходил обучение в училище, который мог позволить себе подобную роскошь, что подняло его авторитет на невероятную высоту.