Следующие восемь или десять, не помню точно, недель мы прожили, словно в монастыре. Выходцы из Южной Германии и Австрии в первое время никак не могли привыкнуть к царившему в училище прусскому духу и даже от этого робели. Но скоро они заметили, что за внешней суровостью и строгостью в вопросах соблюдения дисциплины скрывалось самое, что ни на есть, благородное ядро, то на чем держится армия. Воплощением сказанного являлся начальник инспекции майор фон Ботхмер, которого направили на эту должность вопреки его желанию из-за того, что остальные четыре брата майора погибли на войне.

– У нас есть только одна привилегия, – любил говаривать он. – Спать и есть последними, а идти вперед и погибать смертью храбрых первыми.

Он обладал неповторимой способностью распознавать и ставить на место людей. В частности, когда один из преподавателей, некий обер-лейтенант, допустил в своей лекции не подкрепленный вещественными доказательствами тезис, майор фон Ботхмер сказал нам:

– Он сделал это специально, чтобы проверить, заметите ли вы это! А вы что, не заметили? В следующий раз будьте внимательнее.

Между тем американцы высадились в Алжире, и Роммелю пришлось отойти. На это фон Ботхмер заметил:

– Они переняли нашу тактику боя, которой их научил Роммель.

От занятий по национал-социализму у всех начинались судороги. Майор же их просто не переносил. Как-то раз, когда мы разговорились по вопросам этикета, он заявил:

– Господа! Что касается офицерской чести, то мы будем соблюдать ее в любом случае.

Было много интересного, того, от чего мы получали настоящее удовольствие, порой случалось и смешное. Но вот искренности в этой жизнерадостности было мало. Большинству приходилось много корпеть над книжками. Гиллес, например, сидел за своими конспектами до часу ночи. Обучение на местности проводилось в виде игры, а вот на плацу нас гоняли по всей строгости. Мы занимались строевой подготовкой, чтобы выработать командный голос. Учебный день начинался в 6:00 и заканчивался в 19:00. Затем до 22:00 можно было посидеть в буфете за кружечкой светлого пива. По воскресеньям разрешалось съездить на прогулку в Берлин. Как-то раз мы сдали кровь и нам выдали красного вина, которое, естественно, было сразу выпито.

Основным предметом была тактика, которую нам преподавали как в виде лекций в аудитории, так и в форме практических занятий на местности. Кроме того, давался целый ряд других предметов по вопросам внутренней службы, администрирования, финансов, чести, этики и права. И по всем ним каждый должен был подготовить доклад, основываясь на своем житейском или служебном опыте. Два раза в неделю проводился кросс до находившейся недалеко олимпийской деревни, где в спортзале осуществлялась тренировка на спортивных снарядах. Раз в неделю майор выступал с лекциями по международному положению, а два раза в месяц тщедушный оберштабсарцт^[145] проводил занятия по медицине. Все эти занятия были необходимыми и давали нужный офицеру объем знаний. Вот только о моральной составляющей войны, которой Клаузевиц придавал большое значение, лекций не проводилось.