Я попытался отвлечь его от мрачных мыслей и стал расспрашивать о наших с ним старых знакомых. Но желчь настолько переполняла Цанглера, что он снова начал:

– В Ольмюце стоят летчики и уже шесть недель ждут бензина. Им же надо где-то спустить свои денежки. Не на фронте же! Бензина нет! Ни за что не поверю! Как такое может быть? А вы, дружище, что по этому поводу думаете? Там люди под пулями становятся калеками, а здесь некоторые сидят, и ничем их отсюда не сдвинешь. Целая воздушная армия! И ни одного самолета в воздухе!

Я распрощался с ним и пошел в комнату к Гиллесу. Тот сидел за столом и насвистывал какой-то шлягер.

– А вот и ты, все уже готово, – заметив меня, проговорил Гиллес и протянул мне проездные билеты.

Я бросил взгляд на них и увидел, что пунктом прибытия значится вокзал Монпелье.

– Что за дурацкие шутки! – разозлился я.

Он вскочил из-за стола и, схватив меня за руки, расцеловал в обе щеки:

– Наша дивизия находится в Южной Франции! Произошла ошибка! Смекаешь? Мы не едем в Сталинград!

Глава 10 Прекрасная Магелона

Глава 10

Прекрасная Магелона

Ранним туманным утром мы с Гиллесом проснулись в миниатюрном вагончике скорого поезда, шедшего по долине реки Рона^[146]. В окошко дул теплый приятный ветерок. С рассветом стали видны коричневые заборы, раскинувшиеся по берегам реки виноградники и верхушки серых скалистых гор. Это была южная часть Франции, где мне бывать еще не доводилось. Название города Монпелье навевало романтические мысли. Я знал, что здесь располагается старинный университет, построенный еще в Средние века. Его возведение ознаменовало собой венец развития этого края, которое началось за тысячи лет до этого. Но то была история, и мне не хотелось излишне загружать себя ее воспоминаниями. Скоро мы проехали Авиньон, расположенный недалеко от городка Ним. Затем на синей табличке мы прочитали надпись, сделанную белыми буквами: «Люнель», а вскоре еще на одной: «Монпелье». Поезд прибыл к месту нашего назначения. Мы быстро собрали свои вещи и вышли на перрон. Было 8 часов утра.

Город чем-то напоминал Верону. Нам с Гиллесом приглянулась симпатичная гостиница, дверь которой открыл заспанный хозяин в белой рубашке.

Разница в климате была разительной. В Вене столбик термометра опустился ниже 10 градусов мороза, и Гиллес посылал из вагона поезда особе женского пола, пришедшей проводить его и стоявшей на перроне Западного вокзала, воздушные поцелуи под пляску снежинок. Здесь же припекало солнце, и можно было спокойно посидеть на свежем воздухе.

Перед гостиницей стояла пролетка, и у нас появилось желание посмотреть на море.