В сентябре этого года кардиналу Помпео Колонна, союзнику императора Карла, представилась благоприятная возможность. 26-го числа, воспользовавшись напряженностью в отношениях папы и императора, Колонна въехал в Рим во главе войска, состоявшего из неаполитанских солдат Карла и других его сторонников. Климент ничего не мог с этим поделать: его правление было столь непопулярным из-за высоких налогов и столь же высокой коррупции, что жители города, не вмешиваясь, просто глядели, как завоеватели шествуют мимо, точно на параде. Поначалу Климент намеревался мужественно встретить это возмутительное нападение, восседая на папском престоле. Затем его все-таки уговорили отказаться от подобного самоубийственного замысла, и он бежал в замок Святого Ангела по крытой галерее, предусмотрительно выстроенной средневековыми папами как раз на такой случай.

Климент не покидал своего убежища, пока Ватикан и его окрестности основательно не разграбили, а затем был принужден сдаться на условиях, выдвинутых имперским послом Уго де Монкадой. По слухам, кардинал Колонна был весьма разочарован тем, что Климента не лишили жизни или, по крайней мере, не свергли с престола, а его не назначили папой вместо его врага. Однако, как только непосредственная опасность миновала, Климент раз в кои-то веки преисполнился решимости, отказался выполнять навязанное соглашение, собрал войско, разорил владения семейства Колонна и сместил кардинала со всех церковных должностей. Возможно, так он дал выход своему гневу, но только ухудшил свое положение.

К концу года император Карл стянул к Ломбардии большое войско. Оно состояло из ландскнехтов, швейцарских и немецких тяжеловооруженных всадников, многие из которых исповедовали лютеранство и верили, что папа – Антихрист, а Рим – Вавилон[1031]. Так начался 1527 год, по словам Франческо Гвиччардини «принесший с собой неисчислимые страдания и отмеченный неслыханной прежде жестокостью»[1032].

В следующие месяцы в Италии установилось мнимое затишье, чреватое грандиозным взрывом. Этот кризис назревал давно, и свою злосчастную лепту внесли в него одновременно борьба папы с императором, флорентийских республиканцев – с Медичи, политика мировых держав, местные распри, междоусобицы, в которые вовлекались различные могущественные семейства. В результате Италия утратила шанс на политическую свободу, и многие справедливо воспринимали надвигающийся кризис как преддверие катастрофы. Вместе с тем 1527 год стал своеобразным культурным водоразделом. Подобно 1914-му, 1789-му или 1815-му, в этом году начала радикально меняться культурная атмосфера: общий настрой сделался более торжественным, мрачным и благочестивым.