Стоил ли этот результат невероятных усилий? «Зачем я над своим искусством чах, / Когда таков конец мой, – словно море / Кто переплыл и утонул в соплях». «Прославленный мой дар, каким, на горе / Себе, я горд был, – вот его итог: / Я нищ, я дряхл, я в рабстве и позоре. / Скорей бы смерть, пока не изнемог!»[1376]

Стихотворным жалобам вторят и ворчливые письма Микеланджело к племяннику Лионардо. Он без конца сетовал на бедность, возможно, потому, что спустя год после того, как приступил к работе над планом собора Святого Петра, все-таки утратил доходы от переправы через По. Едва ли в этом была вина папы, поскольку Микеланджело лишился этой прибыли, когда жестокий, алчный и склонный к непредсказуемым поступкам Пьерлуиджи Фарнезе был зверски убит своими подданными. Они закололи его и вывесили его тело из окна его дворца в Пьяченце 10 сентября 1547 года; как следствие, семейство Фарнезе потеряло контроль над герцогством, а вместе с ним и доходы Микеланджело от речной переправы. В конце концов Павел III нашел ему другую подходящую синекуру – место нотариуса по гражданским делам в канцелярии города Римини.

В этом бурлескном стихотворении содержатся унылые намеки на то, что автор страдает от камней в почках. В 1548 году и позднее, весной 1549-го, он посылал Лионардо красочные описания своих недугов[1377]. В марте 1549 года он сообщал племяннику: «Что касается моей болезни, которая не дает мне мочиться, мне с тех пор стало очень худо: я выл день и ночь без сна и без всякой передышки»[1378]. Доктора прописали ему какую-то целебную воду, и, как ни странно, она помогла. В письме, изобилующем медицинскими подробностями, Микеланджело объяснял Лионардо: «По части моей болезни я чувствую себя гораздо лучше, чем прежде. В течение почти двух месяцев я пил воду из одного источника, который находится в сорока милях от Рима. Она способна разрушать почечный камень и раздробила мой настолько, что бо́льшая часть его вышла с мочой»[1379][1380].

Распятие святого Петра. Капелла Паолина, Ватикан. 1545–1549

«Я нищ, я дряхл, я в рабстве и позоре», – сокрушался Микеланджело в том стихотворении. В письме к Лионардо, отосланном в мае 1548 года, он печально замечал, что «служил трем папам; но это было вынужденно»[1381]. Образ титана, плененного и сдерживаемого силой, предстает и на последней фреске Микеланджело «Распятие святого Петра», которую он медленно выполнял в те годы. Если это вообще возможно, она еще мрачнее своей предшественницы, «Обращения Савла». Фоном для нее опять-таки служит пейзаж без единого дерева. Нет ни ангелов, ни божественных посланников, стремительно слетающих с небес. Единственный обнаженный – это седовласый, но по-прежнему наделенный мускулатурой атлета старец, святой Петр: он просил распять его вверх ногами, но могучим усилием приподнимается над крестом, в свою очередь вздымаемым его мучителями, и вперяет в созерцателя необычайно пристальный, пронизывающий взор.