Савелий рывком откинул от лаза в землянку уже изрядно заржавевший мотоцикл, разгреб прутья и на четвереньках заполз внутрь убогого жилища. Оттуда раздалось его: «Беда!»… Он увидел аккуратно сложенную телогрейку, на видном месте – коробок с двумя спичками, на дне ведра, в тряпочке, соль…

– Ну, что там? – спросили напарники, когда Савелий выполз из норы.

Заговорил он не сразу – старался подавить в себе нахлынувшее чувство вины, сожаления, а может, и уже зародившуюся в его сердце любовь…

– Видать, не дождалась невеста жениха, – хихикнул один из парней.

– Видел бы ты, сопляк, эту женщину, ее пацанят…

– Уж и пошутковать нельзя…

– Беда… Ну ладно… Были бы они живы – найдем… Надо найти.

Где-то невдалеке послышался звук – вроде бы заскрипела телега. Партизаны пригляделись – пожилые женщины с трудом тащили вдоль узкоколейки тачку, груженную мешками. Партизаны крадучись вышли им навстречу. Потолковали. Женщины переглянулись между собой: мол, говорить или не говорить. И одна, помоложе, решилась:

– Видели люди, что какая-то краля, которая прислуживает немецкому начальнику, выходит во двор с детишками гулять.

Савелий едва сдержался – так кольнуло его слово «краля» – и обратился к старшей:

– Где это место находится?

– Ой! Там такая охрана, что не дай бог…

– Тебя, бабка, спрашивают: где это?

– В лесу, под Смолевичами! – сердито ответила другая.

Женщины впряглись в тачку и, поднатужась, покатили ее дальше.

Савелий и бойцы бегом направились к своей машине…

На исходе были вторые сутки, как партизаны, укрывшись в скирде сена, не спускали глаз с большого дома, в котором предположительно находилась «краля». Кстати подсчитали, сколько грузовиков с оцинкованными ящиками выползло за это время из скрытых в земле складов и уехало в глубь лесного массива с территории, опоясанной в три ряда колючей проволокой.

Солнце уже стало клониться к закату. В просвет между танками, замаскированными ветками, а было их тут штук пятнадцать, партизаны наконец увидели, как сначала появились дети, а затем из дома вышла и женщина…

– Она! Гад буду – она! – заерзал в сене от нетерпения весельчак Cepегa. – Брать надо!