Кроме того, часть загадок, которые выдумывает Сфинкс в поэме, были записаны В. В. Ерофеевым еще за несколько лет до создания «Москвы – Петушков». Так, если верить записным книжкам, в 1969 году В. В. Ерофеев задумывает специальный сборник задач («написать задачник развивающий, попутно с навыками счета, моральное чувство и чувство исторической перспективы» [ЗК, с. 590]).

Далее в записных книжках В. В. Ерофеев приводит примеры таких задач. Часть из них, например про лорда Чемберлена или про количество «справления» большой нужды и малой в течение года, в видоизмененном виде входят в текст поэмы. Основное отличие загадок из записных книжек и загадок из «Москвы – Петушков» в том, что последние не имеют ответа, они абсурдны. Например, в загадке про лорда Чемберлена он опрокидывает столик на станции Петушки, а счет ему выставляют в ресторане Курского вокзала. В записных книжках ответ у такой загадки возможен, так как действие происходит в одном ресторане – для правильного решения необходимо только знать, сколько стоит разбитая лордом посуда и ее содержимое.

Еще один тип дневниковых записей, которые меняют свое значение, если смотреть на них не отвлеченно, а в контексте «Москвы – Петушков», – это записи, не соотнесенные с конкретным эпизодом из поэмы, но тем не менее связанные с ее замыслом. Они помогают лучше понять особенности всего произведения целиком. Таких записей совсем немного, поэтому многие из них можно рассмотреть отдельно. Вот первая из них:

Хорошо замечено: К вопросу о несовместимости человеческого и вещного. У Рабле тоже – приемы долгого описания вещей, подобных инвентарств. Но то время Рабле. Когда, расширяя и обогащая чел<овека> и чел. знание, овладение миром – было совсем лишено привкуса трагического абсурда, –

Хорошо замечено: К вопросу о несовместимости человеческого и вещного. У Рабле тоже – приемы долгого описания вещей, подобных инвентарств. Но то время Рабле. Когда, расширяя и обогащая чел<овека> и чел. знание, овладение миром – было совсем лишено привкуса трагического абсурда, –

пишет В. В. Ерофеев еще в 1967 году [ЗК, с 551].

Это замечание писателя интересно сразу несколькими деталями. Во-первых, многократно отмечалось[942], что поэма «Москва – Петушки» в значительной степени связана с идеями М. М. Бахтина о карнавале, и – косвенно – с романом «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле, на примере которого М. М. Бахтин и разбирает идею карнавала[943].

Во-вторых, в поэме В. В. Ерофеева несложно найти и то, что он в записных книжках называет «инвентарством». Вспомним, например, как подробно описаны коктейли, которые может приготовить Веничка, или как перечисляется все, что герой купил в магазине, перед тем как сесть в электричку.