Олег Лекманов, Михаил Свердлов «Москва – Петушки»: Конспект анализа[1246]
«Москва – Петушки»: Конспект анализа[1246]
Поэма Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки» стоит особняком в истории литературы. Дело не только в том, с какой виртуозностью в ней согласованы условия времени и места – суточный отсчет (с утра до ночи) с отсчетом пути (от Курского вокзала к Петушкам и обратно). Уникальность поэмы и ее героя в другом: логика повествования определяется здесь не чем иным, как «алкогольным» хронотопом; его временнóй мерой и смысловым ритмом его дороги-судьбы является доза – то, сколько выпито.
Стихия пьянства в «Москве – Петушках» поистине вездесуща. Но главное – спиртное в поэме становится «принципом композиционной организации»[1247], тем «стержнем, на который нанизан сюжет»[1248]; а это значит, что сюжетные вехи в ерофеевском тексте отмериваются граммами и градусами.
В развертывании Веничкиной биографии под знаком алкоголя линейная формула катастрофически опрокидывается в кольцевую: от отвращающей Москвы к чудовищной, от уничижающего подъезда к уничтожающему, от тошноты к ужасу, от телесных недугов к пределу боли, от обесценивания к ликвидации, от подобия небытия к окончательному небытию. Так Веничка, доза за дозой, проходит не просто однодневный, но именно жизненный круг от мучительного рождения заново к мученической «полной гибели всерьез». При этом нарастает и комический градус Веничкиного сказа, перешучивающего все и вся, пока на пределе хохота он не срывается в пронзительное и страшное.
В своем пути из Москвы в Петушки и обратно Веничка проходит семь этапов, от дозы к дозе.
Начальным этапом в этом цикле становится утро от блужданий по направлению к Курскому вокзалу до станций Серп и Молот, Карачарово, Чухлинка, то есть от похмелья до первой выпивки. Это время оказывается как бы предбытийным – временем переживания абстинентного «нуля», того отрицательного состояния, из которого ему предстоит символически воскреснуть, вновь родиться с первой четвертинкой.
После первой четвертинки, подействовавшей вроде живой воды, Веничка как бы заново рождается – открывается миру и устремляется в мир. Преображается опохмелившийся герой – преображается и все вокруг него. Приняв дозу, Веничка от полного отчуждения прорывается к приятию всего и вся – природы, народа, бригады, единственной женщины, единственного сына. В герое, сподобившемся взглянуть вокруг себя и вдаль через призму «Российской» водки, отныне пробуждается своего рода «всемирная отзывчивость».