27 мая / 9 июня. У меня была Юлия Николаевна Данзас. Она — молодец! Организует общество учительниц и других интеллигентных женщин с целью устраивать собрания для распространения здравых идей, настолько правых, насколько они вообще могут быть «правыми» в настоящее время; она сама произносит речи в бывшем Екатерининском институте, который служит им аудиторией, и просто на улицах. Думаю, что она может иметь успех, хотя бы временный, так как все у нас зависит от впечатлений. Все же это хорошая мысль.
28 мая / 10 июня. Прочла с волнением сообщение в газетах, что евреи были у Папы[1317]. Проект о разрешении вернуться в Иерусалим, обещая относиться с уважением к христианским святыням. Явно, — сбываются пророчества. Чудны дела Твои, Господи! Папа все же был и остается предстоятелем христианской церкви. Евреи обратились к Папе, а не к патриарху Константинопольскому и не к нашему Синоду, что было правильнее. Но наша церковь совсем дезорганизована. Нет ни одного члена церкви, который мог бы ее восстановить. Думаю, что все, что ей остается сделать, это подчиниться Папе — римскому епископу, primus inter pares[1318], сохраняя свой ритуал и свои обряды. Соловьев[1319], большой ум, это предвидел, и Лиза Волконская это исповедала. Я этому противилась, думая, что цезаризм — причина всего; но раз цезаризм исчез, что остается? Верующие души, но — стадо без пастыря.
29 мая / 11 июня. Сегодня день рождения Татьяны Николаевны; ей минуло двадцать лет. Написала ей коротенькое поздравление.
30 мая / 12 июня. По ночам не могу спать из-за ужасных приступов кашля. Кажется, что все идет хуже и хуже. Некоторые воинские части хотят остаться верными, но их слишком мало, чтобы начать наступление.
31 мая / 13 июня. Милая моя Надежда Ивановна предлагает мне переехать в Убежище[1320] и провести там зиму. Моя квартира во дворце будет занята Ратиевым; он просит, чтобы я поскорее освободила помещение. Завтра пошлю Марию, — все приготовить, а послезавтра — Анну, и все будет перевезено в Убежище.
1/14 июня. Чувствую себя очень слабой; кашель и бессонные ночи меня изводят. Сестрица читает мне «Без догмата»[1321], и это чтение несколько меня отвлекает от тяжелых забот. Каждый день провожу несколько часов, сидя в кресле, но бываю рада вернуться в постель. Ужасное время, и ужасные события! Все трепещут перед этим отвратительным комитетом солдатских и рабочих депутатов. Анархия достигает своего апогея. Весь мир нас презирает. О, позор! Провела вечер в очень грустном настроении.
2/15 июня. У меня была Вера, рассказала, что поезда и вагоны переполнены солдатами. Греческий король[1322] отрекся от престола и покинул страну. Не было еще примера, чтобы отрекшийся государь оставался в своей столице, подвергаясь выражениям общей ненависти.