У меня такое впечатление, что Восточная Германия значительно беднее Западной. Во всяком случае, об этом невольно подумаешь, когда сойдешь с автострады и заглянешь в иное село, а то и в город. Конечно, и здесь чувствуется довольно высокий уровень материально-бытовой культуры, но все же ниже, чем в Западной Германии. Да и народ не такой живой, веселый, добродушный, как в Гессене.

Всюду вдоль автострады лежат на земле и висят на деревьях различные предметы одежды и обуви. Судя по этому признаку, впереди нас уже прошли десятки тысяч репатриантов. Трудно найти ветку, на которой не висело бы что-нибудь из барахла. Немало поработали и мы, чтобы умножить эти богатства «природы».

В пути встретили Мишу Машкина. Он еще больше вытянулся и вместе с тем как-то сгорбился. Вид у него, впрочем, здоровый и вполне благопристойный. Встретились мы с ним сердечно. Пошли расспросы о Дармштадте, о друзьях. Я узнал много печального: увы, нет в живых Беломара, Козлова и многих других. Зато Мацукин цветет «як та квитнева рожа»[1013]. Он умеет приспособиться к любой среде, к любой власти. Хотел назвать его хамелеоном, но вовремя вспомнил, что к сей рептилии все питают отвращение. А Мацукин, какие бы подлые поступки он ни совершал, был и остается любимцем публики. Во всяком случае, из слов Машкина видно, что Николая Мацукина и сейчас обожают все репатрианты Дармштадта, отлично знающие его связи с начальником гештапо.

Поговорили с Машкиным о первом пленном годе, о баланде из гнилой кольраби, о карцере и о прочем.

— А помните, Миша, ажурные листочки, которые вы срезáли с пайки? Саша Романов злился тогда на вас за непатриотическую манеру кушать хлеб. Он все внушал вам, чтобы вы не уподоблялись фрау или фройляйн. Однако все его попытки были напрасны. Вероятно, вы и сейчас едите хлеб по-прежнему, как фрау.

— Нет, что вы, Георгий! Я совершенно отвык от этой пагубной привычки. У меня сейчас вполне патриотическая манера есть хлеб. Я даже ножом не пользуюсь: беру буханку и почти всю разом запихиваю себе в рот.

Кстати, о хлебе насущном… Уходя из Магдебурга, мы побросали во дворе казармы все продукты. Там их горы остались, а в наших карманах не найти и хлебной крошки. Освободились от продовольствия, чтобы больше унести барахла. Все думалось: наши-то, конечно, накормят в пути. Не тут-то было. Почти всю дорогу мы шли абсолютно без всякой пищи. За семь дней пути каждый из нас получил: 5 сухарей, 200 граммов сушеного картофеля, 1/2 банки мясных консервов, 100 граммов ветчины, 50 граммов сахара. Вот и весь наш недельный рацион. А прошли мы ни мало ни много 200 километров с гаком. Признаться, в последние дни похода братва еле тащила ноги, несмотря на то что почти все уже успели полностью разгрузиться.