После осмотра печей мы вернулись в «душевую» и шаг за шагом восстановили последовательный ход «гигиенической» процедуры, которой здесь подвергались заключенные кацета. Их приводили в предбанник, заставляли раздеться, загоняли в душевую и запирали. Затем открывали краны и впускали в комнату газ. Баллоны с удушливыми средствами находились в помещении с круглым окошком. Здесь сидели палачи и сквозь смотровое стекло наблюдали за тем, как корчились жертвы. Затем трупы замученных людей клали на тележку-носилки и отправляли в кремационную печь. Отсюда кости попадали на мельницу, где их превращали в муку. Во дворе крематория — длинный сарай. У входа большие деревянные ящики с красным крестом. Взглянув, подумаешь: медикаменты. Мы вскрыли один ящик и обнаружили там… человеческие волосы, снятые не только с головы, но и с лобка. Говорят, что их использовали для набивки матрацев. Ящики с красным крестом сложены шпалерами в несколько рядов. Их десятки, нет — сотни. Они приготовлены к отправке.

Тут же большие бочки, наполненные каким-то беловато-серым порошком.

— Что это, известь?

— Нет.

— Сода?

— Нет.

— Неужели мука?

— Ну конечно, мука.

— Мука-то мука, да только костяная.

Да, это так. Сырье для муки — кости людей, сожженных в кремационных печах Саксенгаузена. Надо сказать, что технологический процесс в этом термическом цехе цухткацета был организован весьма рационально: мягкие ткани сгорали до конца, а кости доводились до такого оптимального состояния, при котором получалась мука высшего качества.

Недалеко от склада готовой продукции — огромный деревянный сарай с широко разверстыми пастями дверных проемов. Вдоль боковых стен — ряды полок, а на них — ботинки. И почему-то все больше детские. Да-да, несколько тысяч пар детских ботиночек. Есть там совсем крохотные — на двухлетних и даже годовалых младенцев. Подумать только, сколько мук претерпели бедные малютки, прежде чем их тела ввергли в печи! Не знаю, как кому, а мне и эти простые детские ботиночки говорят больше, чем тысячи томов исследования о бесчеловечных действиях гитлеровцев.

У задней стены сарая в кучу свалены документы, тетради, блокноты, письма, фотографии. Вот целая рукописная книга стихов и поэм на польском языке. А вот «легенда о Мадонне». Она тоже написана по-польски. Из документов видно, что все эти вещи и материалы принадлежали в основном польским гражданам, вывезенным из Лицманштадтского (Лодзинского) гетто. Побывали мы и в тире. Он устроен в земляной выемке по соседству с крематорием. Этим тиром пользовались не для учебных и не для спортивных целей… Впрочем, спортивный интерес, вероятно, был у тех, кто в тире Саксенгаузена упражнялся в стрельбе по мишеням. Но только мишенями здесь служили не концентрические круги с яблоком в центре, а живые люди.