Отходили беседочные посиделки-попевалки-попивалки, с кем-то я стал более дружен, кроме того, в Бухбиндере наметилась тенденция к прекращению творчества, но, видимо, это сильно сказано – но писал (вернее, записывал из памяти) и читал он всё меньше. А назревал альманах, и украдкой, чтобы не тревожить жену, Бух начитал и написал для «Майи» свою подборку. Некоторые автографы я использую ныне. И вот уже с Шешолиным мы привезли первый номер в Киргизию («И откуда, паренек, достаешь ты таких медвежат?» – ласково спросил Игорь) – и во славу Искусства и Бахуса весело отметили это дело в майской азийской ночи… Но комплекс былых инцидентов с властями, может быть, под неким влиянием, томил Игоря, к тому же и не всем участникам он доверял. Так уже не вошел он во второй номер – и вдруг позже пообещал мне дать подборку – каюсь, нечто помешало мне зайти, а Соколову он не дал… Собирался даже навестить меня на Иссык-Куле (они с женой бывали у меня и раньше), но заболел. Мы с Соколовым тогда еще вместе бродили магическими тропами предгорий, и вот приехала его жена – Игорь задохнулся в больнице… Я, конечно, не оставляю надежд связаться с Натальей Бухбиндер – хотя бы почитать, если не издать, но это уж, как Бог даст, а помнится, что у Буха был-таки основательный сундучок, пописывал он и прозу, а может быть еще таятся и неизвестные нам имена. (Майя. № 6. С. 481–484)

Версия о причинах появления Бухбиндера во Фрунзе совершенно не соответствует действительности – но в данном случае вряд ли это вина Андреева, хотя и он мог что-то дополнительно напутать за давностью лет. Однако более вероятно, что сам Бухбиндер пытался прикрыть свою биографию романтическим флером.

И. Г. Эренбург скончался 31 августа 1967 года, когда Бухбиндер только поступил в Новосибирский университет и никаких демонстраций планировать не мог – просто по незнанию даже своих сокурсников. Да и информации о подготовке такой демонстрации нигде нет. Так же, как нет информации и о подготовке – а тем более выходе! – самиздатского сборника «Голубой экспресс»: в базе данных «Неподцензурная периодика Сибири (1920–1990)», подготовленной Е. Н. Савенко[712], он не значится.

Зато благодаря Савенко удалось ознакомиться с «Личной карточкой студента» Игоря Романовича Бухбиндера, где указано его точное место рождения: город Исиль-Куль Омской области. В этой же карточке указывается, что мать Бухбиндера, Людмила Громова, была в 1967 году доцентом Киргизского медицинского института во Фрунзе.

Уточнить обстоятельства, приведшие к отчислению Бухбиндера из НГУ и его отъезду во Фрунзе к матери, помог профессор А. Н. Горбань, который как раз, в отличие от Бухбиндера, был привлечен к ответственности за надписи на стенах НГУ в защиту А. И. Гинзбурга и Ю. Т. Галанскова. Вот что написал Горбань 26 апреля 2020 года автору данной статьи: