Есть наиболее вероятное объяснение, соответствующее всему, что я знаю, – но это не доказанный непреложно факт, а просто мнение сравнительно близкого человека: юноша с тонкой душевной организацией в той ситуации, когда в сравнительно близком окружении кипели диссидентские страсти, не смог справиться с академической дисциплиной, просто накопил хвостов и был вынужден покинуть НГУ. Чтобы быть абсолютно точным, должен сказать, что я не исключаю, что близость к диссидентской студенческой фронде могла сказаться на обстоятельствах его отчисления (скажем, ему могли не прощать то, что другим позволяли, не дали какую-нибудь дополнительную пересдачу, не продлили сессию сверх положенного и т. п.). НГУ был довольно либеральным, но не для всех.

Игорь Бухбиндер переехал во Фрунзе. Оттуда его вызывали в Новосибирск как свидетеля по нашему делу (ни в коем случае не как подозреваемого или соучастника – он и не был никаким соучастником). Вероятно, это душевное волнение тоже было слишком сильным и потрясло его. Дальнейшее мне уже неизвестно – наше общение по поводу его приезда и показаний было очень кратким – и последним. Просто жизнь развела по разным углам СССР.

В электронном варианте книги М. С. Качана «Потомку о моей жизни» находим важное уточнение Горбаня о том, что в «дело о надписях» Бухбиндер все-таки был замешан, но совсем краем и не понимая своей роли:

По поводу акции вспомнилось одно имя: Бухбиндер. Мальчик – начинающий поэт из Омска, студент гумфака, первый курс (позднее семья переехала во Фрунзе, и он с ней). <…> Алик Петрик захотел показать Гольденбергу, что мы совсем ничего такого делать не собираемся, и попросил Бухбиндера отнести Гольденбергу плакат, который Алик якобы отобрал у каких-то безответственных студентов, чтобы они ничего этакого не сделали. Это странное действие должно было показать Гольденбергу нашу непричастность, а также отделить его от нас (демонстрация, что Гольденберг ничего не знал и был против, и, вообще, непричастен)[713]. <…> По-моему, полный бред, но мальчик съездил. Он вообще всё принимал всерьез, ничего не знал ни о наших планах, ни о том, что это – прикрытие эдакое двухэтажное. Кончилось всё плохо. После того, как Бухбиндера через полтора года вызвали на допрос, в нем что-то поломалось (от стресса и потери чувства безопасности, по-видимому). Умер рано. Я подумал, что следствию нужен был не Бухбиндер, а Гольденберг, – пытались накопать хоть какой-нибудь компромат на него. [Качан 2017]

По поводу акции вспомнилось одно имя: Бухбиндер. Мальчик – начинающий поэт из Омска, студент гумфака, первый курс (позднее семья переехала во Фрунзе, и он с ней).