Ценил его и Ходасевич – точнее, ценил творческие потенции, возможное будущее Герасимова. Скорее всего, именно Герасимову посвящен набросок, озаглавленный “Поэту-пролетарию”:

В этом же духе выдержана и статья “Стихотворная техника М. Герасимова”, напечатанная в сдвоенном 2/3 номере журнала “Горн” – органа Пролеткульта. В этой статье Ходасевич отмечает, что Герасимов, при всей своей талантливости, “еще не умеет установить необходимое равновесие между тем, что в просторечии зовется формой и содержанием”, что он зависим от своих ближайших предшественников – Блока, Белого, Брюсова. По словам Ходасевича, упреки его в напечатанном тексте были сильно смягчены, но даже в таком виде статья обидела Герасимова, и он перестал ходить на лекции Ходасевича.

Был среди слушателей и один человек, Владиславу Фелициановичу уже хорошо знакомый. Его звали Семен Абрамович Родов. История общения с ним изложена Ходасевичем в нескольких статьях, и она довольно интересна.

Родова Ходасевичу представил Лев Яффе в период работы над “Еврейской антологией” как молодого сиониста, пишущего, однако, стихи по-русски. Двадцатипятилетний студент не особенно понравился поэту, безликие стихи его понравились еще меньше, но Родов был “вежлив и доброжелателен”, и Ходасевич его терпел. Как раз в это время состоялся октябрьский переворот. По словам Ходасевича, Родов в разговорах с ним страстно ругал большевиков и “подсмеивался над моей наивностью: как я могу не видеть, что Ленин – отъявленный пломбированный германский шпион”. В один прекрасный день он прочитал Ходасевичу поэму “Октябрь”: “Ненавистничество автора к большевикам было до неприятности резко, я бы сказал – кровожадно. Заканчивалась поэма в том смысле, что, дескать, вы победили, но мы еще отомстим. Как рефрен, повторялся образ санитарного автомобиля, который носится по Москве, по Садовым:

Эта строчка запомнилась, как и тема автомобиля. В том, что большевики не продержатся больше двух месяцев, Родов не сомневался”[405].

Вскоре, однако, Ходасевич узнал, что “ненавистник большевиков” устроился на работу в типографию Левинсона и выдвинулся в члены заводского комитета. Весной 1918 года вышла книга Родова “Мой сев”. Ходасевич стал искать издателя для новой книги стихов “Путем зерна”. Издательство Цетлина, первоначально собиравшееся ее выпустить, закрылось. И тут Родов предложил свою помощь: типография Левинсона по его протекции готова была напечатать книгу за счет автора, но в кредит, с оплатой после реализации тиража. Условием была хвалебная рецензия Ходасевича на книгу Родова (которая, кстати сказать, была наречена “Мой сев” не просто так, а в честь грядущего выхода “Путем зерна”, как объяснил молодой автор) в “Русских ведомостях” или во “Власти народа”. Ходасевич резко отверг сделку, и на этом его общение с Родовым прекратилось.