Лишь девятнадцать стихотворений вошли в окончательный корпус книги “Путем зерна”. По ним и стоит судить об основных тенденциях творчества Ходасевича в этот период. Поэту потребовалось два года, чтобы отойти от поэтики “Счастливого домика”, и даже не от поэтики, а от пронизывающего книгу мироощущения, чтобы привязанность к бренному, бедному, простому “мирку” оказалась слабее тяги к стоящей за ним подлинной реальности, жестокой и опасной, но влекущей. Все же некоторые стихотворения первых послереволюционных лет могли бы войти в предыдущую книгу. В их числе, например, “Ищи меня”, “Хлебы” или “Анюте”. Последнее особенно обаятельно: хотя адресат его, очевидно, Анна Ивановна, оно озаглавлено “детским” именем, чему вполне соответствует его интонация. Как и в “Счастливом домике”, Ходасевич, казалось бы, любуется маленьким, уютно-обаятельным миром, который символизирует крохотный кораблик, нарисованный на спичечном коробке:

Но мир матросика мал лишь для нас: для него все подлинное – и небеса, за которыми открывается наш мир, и опасные морские волны. Пять лет спустя Ходасевич уподобит себя и своих товарищей по трудным дням “военного коммунизма” “хорошим, честным морякам”. Это уже не домик с добрыми и смирными мышами. Неслучайно “Стансы” (“Во дни громадных потрясений…”, 1919), воспевающие домашнее тепло и “дым над трубкой”, противопоставляющие “малое, что есть во мне” величественным потрясениям внешнего мира, остались в рукописи и даже не были отделаны. Эти настроения не были характерны для Ходасевича в те годы. Внешние потрясения взломали поверхность жизни и позволили увидеть. Что же? Инобытие? Ту мрачную изнанку мира, о которой поэт некогда писал в “Душе”? Или нечто иное?

Правильный ответ, думается, таков: не иной мир, а этот, наш, посюсторонний, но в его глубинной, сущностной первооснове. Речь идет о вечном круговороте рождения и смерти, о готовности к смерти как условии рождения: “Всему живущему идти путем зерна”. Речь идет о первоначальных, базовых проявлениях бытия:

Потому поэт и принимает гибельные изменения окружающего мира, которые временами рисуются в совершенно “экспрессионистических” красках (особенно характерно в этом смысле стихотворение “По бульварам” с его инфернальными метафорами), что они раскрывают этот вечный, обычно скрытый от глаз слой жизни. Именно ему посвящен своеобразный цикл из шести стихотворений 1918–1919 годов, написанных белым ямбом. Можно сопоставить эти стихи с “Вольными мыслями” Блока, но на сей раз Ходасевич одерживает явную победу над величайшим из поэтов эпохи – победу, о которой он в тот момент, вероятно, и мечтать не мог.