В рецензии на книгу Безыменского «Как пахнет жизнь» Брюсов оспорил хвалебное предисловие Троцкого: «Чтобы человек с „октябрьскими“ мыслями и настроениями стал „октябрьским поэтом“, надо чтобы он и то, и другое умел претворить в поэзию. Просто перекладывать в стихи марксистские положения для этого недостаточно. […] Я боюсь, что Л. Троцкий поторопился, выдавая такую ответственную рекомендацию А. Безыменскому».

На что же оставалось надеяться? На молодежь, которая пока ничему не научилась и которую еще можно было чему-то научить.

Глава девятнадцатая «С Пифагором слушай сфер сонаты»

Глава девятнадцатая

«С Пифагором слушай сфер сонаты»

1

Мечтой Брюсова было создать «консерваторию слова» — государственное высшее учебное заведение для подготовки разносторонне образованных литературных работников: не только поэтов, прозаиков, драматургов и переводчиков, но редакторов, журналистов, фольклористов и библиографов. Он участвовал в работе различных студий и курсов^{1}, но понимал, что этого мало. Большевистская власть была падка на новое и небывалое — подобных учебных заведений не было нигде в мире — но ее требовалось убедить в необходимости такого учреждения, если не для мировой революции, то хотя бы для пропагандистских нужд. Идею активно поддержал Луначарский. Осенью 1921 года между ними состоялся разговор, который запомнила жена наркома:

«— Валерий Яковлевич, наконец, вас можно поздравить, теперь вы победили всех врагов и супостатов.

— Только с вашей поддержкой, Анатолий Васильевич. Без вас все бы провалилось… Надеюсь, вам не придется раскаиваться в том, что так энергично помогали нам; ведь это, в сущности, ваша идея.

— Безусловно. Ну, я уже поздравил вас, можете и вы поздравить меня»^{2}. Насчет авторства идеи Брюсов, конечно, польстил собеседнику, но без помощи наркома успех был бы невозможен.

Высший литературно-художественный институт (ВЛХИ), как назвали «консерваторию слова», возник из слияния студии Лито Наркомпроса, курсов Дворца искусств, созданного в 1919 году по инициативе Луначарского, и Государственного института слова, влившегося в его состав в начале 1922 года. ВЛХИ получил помещение Дворца искусств — особняк графов Соллогубов на Поварской (дом 52), известный как «дом Ростовых» из «Войны и мира». Однако институту предшествовало еще одно учебное заведение, недолгая история которого заслуживает упоминания.

Первая государственная профессионально-техническая школа поэтики была создана осенью 1921 года и находилась в коммунальной квартире в доме 24/27 на углу Спиридоновки и Садово-Кудринской улиц^{3}. Ее ректором была Адалис, среди лекторов значились Брюсов и Сергей Соловьев. Расклеенные по Москве афиши заинтриговали начинающего литератора Владимира Фефера именем ректора: «Мне казалось, что это бородатый символист с горящими, как костер, глазами». Вступительный экзамен свелся к разговору о поэзии, а затем «в течение последующих месяцев учились мы многим заманчивым наукам у людей удивительных». 15 октября начались занятия. «Ни твердого, ни нетвердого расписания занятий сначала не было. […] Части преподавателей, объявленных в афише, мы так и не видели. […] Педантично аккуратным был Брюсов. Лишь один-единственный раз, в жгучую метель, он пришел запорошенный снегом с опозданием на 7 минут». Просуществовавшая полгода^{4}, школа стала пробным вариантом «консерватории слова», хлопоты о создании которой в то время вошли в заключительную стадию.