5 июня 1822 года граф Румянцев, вернувшись из Гомеля в Петербург, снова оказался переполнен свежей информацией, которая вновь закружила его в вихре ежедневных забот. Оказалось, что замечательный его сотрудник Калайдович много лет работает в одном чине, «с разными токмо онаго переименованиями», как он сам позволил себе наименовать свой чин. Почему никто не сообщил ему об этом? Калайдович, как только наступила война 1812 года, внимая воззванию монарха, подпоручиком вступил в Московскую военную часть, а вернувшись из похода в Европу, стал контр-корректором в чине губернского секретаря и служит в этом чине четвертый год, участвовал в работе над 2-м и 3-м томами «Собрания государственных грамот и договоров». О судьбе Калайдовича он попросит императора, как только поднесут ему экземпляр третьего сборника. Если б только это. В предисловии к третьему сборнику, который почти готов, есть недопустимые строки о его собственной роли в судьбе сборников: 7 июля 1822 года граф Румянцев писал Малиновскому: «…Вы, Милостивый Государь мой, противу всякаго моего ожидания, уступая единственно лестному Вашему дружеству, поместить изволили обо мне непомерную и при таковом издании совсем несовместную хвалу. Я точно и покорно Вас прошу велеть перепечатать это предисловие, оставя в нем то только обо мне упоминание, которое кончится словами: имел он случай достать в подлиннике, как показано карандашем в предисловии, которое к Вам возвращаю. Вы можете, ежели заблагорассудите, предисловие сие тем закончить, что в след за сим третьим томом будет появление 4-го, который содержит остальную часть актов царя Алексея Михайловича, преемника его царя Федора и двух соцарствующих Иоанна и Петра, и тем довершится издание Государственных грамот, а потом приступлено будет к изданию договоров. Всю издержку за перепечатание предисловия покорно прошу взыскать тотчас и особо от Александра Ивановича» (Там же. С. 227).

Получив грамматику чешского ученого Добровского на немецком языке и изучив ее, граф Румянцев понял, что это великое сочинение и книгу непременно надо перевести на русский язык. Но кто это может сделать? Возможно, Академия наук? И Румянцев вспомнил, что Калайдович в письме расхваливал молодого кандидата Погодина, может быть, он, испытывая особенную любовь к славянским древностям, возьмется сделать этот перевод? А перевод этой грамматики на русский язык непременно нужен.

От Малиновского граф получил извещение, что есть возможность приобрести совершенное окончание издания Софийской летописи, сразу же дал распоряжение приобрести ее, один экземпляр вручить Александру Ивановичу (хранитель его финансов), чтобы он переслал к господину Арцыбашеву в Цивильск.