— Теперь я окончательно освоился в новых условиях. Исполнительная власть — бремя тяжкое. Зато — в прямом смысле — над головой у меня не топает первый секретарь.

— А вдруг все повернет обратно?

— Давай без «вдруг». — Юрий отпил из фужера минералки. — Лучше ответь начистоту. Как же так, ты, можно сказать, инакомыслящий со стажем и то, что эти демократики с непривычки еле выговаривают, ты знал назубок бог знает с каких пор. Кому, как не тебе в их структурах найти себе подобающее место. А ты как прозябал сколько лет в НИИ, и так и будешь, видимо, прозябать… Сам не рвешься или они побаиваются, что ты их затмишь?

Сергей подал закурившему Юрию пепельницу.

— Если мои убеждения получили подтверждение, значит, надо быстрее отхватить теплое местечко?.. Странная логика.

— Прекрасно знаешь, что я так не думаю. За тебя, чертяку, обидно. Ты должен быть на виду.

— За какие такие заслуги?

— Не прикидывайся. Пройдут через две недели выборы — и все станет окончательно ясно… Может, ты, правда дожидаешься заранее известных результатов?

— Не противоречь сам себе, Юрик. Кто бы ни стал первым Президентом России, моя позиция не изменится. И потом: не ставь знак равенства между убежденным «шестидесятником» и ярым радикалом.

— Ты, конечно, ближе к центристам, — усмехнулся Калачев.

Вертоусов раздраженно поднялся.

— Не находишь, что наша встреча выливается в политический диспут?

— Хорошо, давай вернемся к нашим баранам. Как тебе дамочки из Комиссии? Дотошные девчата. В последнее время вокруг новочеркасских событий появилась уйма самых невероятных слухов… Но и выявилось многое. Во всяком случае установили, где погребены погибшие.

— А родственники?

— Матери Снегиря я сам сказал. Лежит Сеня ажнак под Тарасовкой.

— Еще сегодня мимо этой станции проезжал, — грустно проговорил Вертоусов. — За сто с лишним верст предали земле.

Калачев долил в рюмки.