Стало страшно обидно, что с ним так поступят. Уважение, если не к живому, то уж к мертвому, должны проявлять даже самые отпетые негодяи.

— Вот он! — заверещал Костлявый.

Захар совсем близко увидел исступленно разинутый рот. Злость пронзила смиренное до того сердце.

«Где еще я должен быть, дебил?» — готов был он закричать, с горечью убедившись, что не повезло и на этот раз.

От кого он решил добровольно принять мучительную смерть? От тупых подонков, которым на всё плевать. Не он, а они заслуживают самой суровой кары.

— А-а-а, — издал победный клич Костлявый.

Он замедлил бег, понимая, что жертва обречена и можно вдосталь насладиться расправой.

Ну нет уж. Захар поднял глаза на забор, и свежая выщерблина в кирпичной кладке привлекла его внимание.

Он легко вскочил, спокойно и расчетливо сделал упор носком в углубление. В один миг оседлал забор, и быть бы ему уже с обратной стороны, не вздумай он покуражиться и показать преследователям более чем понятный жест.

Хмурое лицо Зубаря исказила знакомая гримаса бешенства.

— Раздавлю!

Неожиданно проворно он прыгнул, очутившись возле забора.

Захар успел занести ногу, но и Зубарь захватил ее своими клешнями.

Голова Рычнева как маятник раскачивалась над тротуаром улицы, а Зубарь с другой стороны забора цепко держал за ногу.

«Сейчас он меня вытянет, как пескаря из проруби», — билась мысль у Рычнева.

Кровь прилила к глазам. Опершись руками об асфальт, Захар неимоверным усилием выдернул ногу из туфли.

— Уше-е-л, паскуда! — взревел Зубарь, намереваясь пульнуть туфлей в Захара.

Но Рычнев уже улепетывал, сдерживая радостный возглас.