— Нехай еще пошарят.

Капитан откинулся на спинку стула, многозначительно заметил:

— Окажите помощь следствию, и с вас снимут часть обвинений.

— Неужели?

— Подельнику вы могли нанести смертельную травму и обороняясь.

— Ну, конечно, — нагло смотрел в глаза Бурый. — Он меня чуть монтировкой не прибил.

— Монтировки как раз не было.

— У него кулачищи еще крепче.

Германа охватило странное возбуждение. Подмывало дерзить всем, кто держал его взаперти. Уж если играть, то до конца.

Когда Мешалкина посадили в милицейский газик, злое спокойствие овладело им.

Кроме следователя и шофера, был еще малорослый, с глуповатым лицом сержант.

«Поменьше хочет иметь свидетелей», — разгадал замысел капитана Герман.

Стараясь не выдать волнения, прикидывал, что надо делать, когда подъедут к гаражу. Другого случая не будет, и он его не упустит.

Неподалеку от гаража дорогу преградила глубокая траншея с уже проложенными трубами.

Тусклое низкое небо, казалось, смыкалось с землей уже на соседней улице.

И оттуда, из хмарной пелены, вдруг завиделась Герману Журавская церковь. И будто заслонило всё трепетное пламя свечи… Зачарованный, остановился.

Гараж тем временем уже отомкнули; уже зашел туда капитан и сержант нетерпеливо подтолкнул Германа.

«Господи, помоги», — очнулся Мешалкин и не раздумывая пихнул в гараж сержанта, захлопнул железную створку двери. Бросившийся было наперерез шофер отступил, едва только Герман метнул на него не обещающий ничего хорошего взгляд.

На пустынной улице Мешалкин спустился в траншею, залез в широкую трубу. Чутко прислушиваясь, пожалел, что не видит, как мечется спесивый капитан, матюкая своих горе-помощников.