— Не получится, — миролюбиво возразил Герман, — чересчур ты жадный и подлый.

Захару стало неудобно, что он плохо подумал о Германе. Не поступи так Мешалкин, разве раскусили бы они Илью?

— Все вы, кореша Зуба, такие, — с ожесточением произнес Герман. — Положиться на вас ни в чем нельзя.

— Побывал бы в моей шкуре, меньше возникал бы.

— Мне и своей достаточно.

— Так береги ее.

— Сочувствуешь или угрожаешь?

— Отпусти меня, не убегу.

Герман ослабил хватку. Илья приподнялся, размял затекшие ноги.

Сбоку Захар увидел, как из рукава куртки что-то показалось и блеснуло в свете луны.

— Нож, — вскрикнул Рычнев.

Илья ударил его ногой под коленку. Захар упал, застонав не от боли, а от мысли, что Илья перережет ему горло.

Но Герман уже подмял того, рыча в страшном гневе:

— Мразь вонючая, ублюдок недоношенный…

Побелевшая луна, наполовину ушедшая в облако, была, как голова младенца на взбитой подушке.

Илья резко вцепился Захару в плечо, притянул к себе… Дико вытаращенные глаза смотрели в упор.

И вдруг… Не веря, Захар зажмурился и снова открыл глаза: его держал Костлявый.

— А-а, — отшатнулся Захар.

Илья, вырвавшись, побежал.

Мешалкин кинулся вдогонку, пырнул ножом в ягодицу.