«Он слышал канонаду так ясно, как будто она происходила у него в передней, но несмотря на настояния всех значительных лиц главной квартиры, он остался безучастным зрителем этого боя, который мог бы иметь последствием уничтожение большей части армии Наполеона и взятие нами в плен маршала и вице-короля… В главной квартире все горели нетерпением сразиться с неприятелем; генералы и офицеры роптали и жгли бивуаки, чтобы доказать, что они более не нужны; все только и ожидали сигнала к битве. Но сигнала этого не последовало. Ничто не могло понудить Кутузова действовать, он рассердился даже на тех, кто доказывал ему, до какой степени неприятельская армия была деморализована, он прогнал меня из кабинета за то, что, возвратясь с поля битвы, я сказал ему, что половина французской армии сгнила… Кутузов упорно держался своей системы действия и шел параллельно с неприятелем. Он не хотел рисковать и предпочел подвергнуться порицанию всей армии».
Опытный дипломат, Кутузов, понимая, как его сдерживающие приказы осаждают горячительный пыл молодых генералов, только вздыхал:
сдерживающие
– Собаки лают – караван идет… Французам-то уже крышка!..
Острое словцо порой страшнее сабли. Фельдмаршал тяжело переживал недовольство своих подчиненных. Но он ничуть не сомневался в своей правоте…
* * *
8 (20) ноября 1812 года Наполеон выступил из Орши на Борисов. Хотелось верить, что, пройдя этот город (Борисов) на левом берегу Березины, удастся форсировать водную преграду по единственному мосту, а потом, взорвав этот мост, оторваться от преследования противника.
Сбросить хвост вражеского авангарда сейчас представлялось очень важным. Хотя бы потому, что из пятидесяти тысяч коалиционных войск половину составляли раненые, больные и прочие немощные (в том числе – обмороженные). Кроме того, как показали последние события, к боеспособным частям можно было отнести исключительно французские войска — остальные приблуды (немцы, поляки, итальянцы и прочие) в изнеможении тащились позади. Казаки порой даже не обращали внимания на этот умирающий от холода и голода замерзающий сброд.
французские войска —
Позже британцы, не нюхавшие пороха в России, будут распространять россказни о «зверствах» казаков и пр. Однако французские ветераны ни о чем подобном, как правило, не вспоминали. Тем более что многие выжили как раз благодаря этим самым казакам.
Генерал Левенштерн: «В лесу, возле которого находился наш бивуак, было множество французов, приютившихся там на ночлег. Они вышли ночью из леса без оружия и пришли погреться к нашим кострам. Велико было наше удивление, когда мы увидели поутру вокруг каждого костра человек сорок или пятьдесят французов, сидевших в кружок на корточках и не выказывавших ни малейшего страха перед смертью. Добрый, прекрасный Карпенко велел разложить еще несколько костров. Тогда вышло из леса несколько тысяч французов, которые расположились возле огня. Карпенко, беспощадно рубивший неприятеля, когда он стоял к нему лицом к лицу, продлил тут жизнь многим из этих несчастных».