— Я серьезна. И ты прекрасно знаешь, что нельзя верить этим газетенкам, которые мнят себя солидной прессой. Сказать по правде, я рада, что она передумала бросать учебу. Надеюсь, и в случае с Жюно здравый смысл тоже победит.

Ренье поджал губы. Грейс втайне радовалась, что он тоже получил порцию волнений из-за дочери, хотя по сравнению с тем, что пришлось пережить ей самой, это, конечно, капля в море. Казалось, за эти годы тревог у нее появился дар терпения и ожидания, которым муж не обладал.

«Что ж, — подумала она, — должна же во всех этих раздорах быть и хорошая сторона».

* * *

Тысяча девятьсот семьдесят шестой оказался весьма неплохим годом, отметила Грейс, пристегивая ремень кресла первого класса и попросив бокал шампанского. А почему, собственно, нет? Ей было что отпраздновать. Ее поэтические чтения, ослабление напряженности между ней и Ренье, период относительного спокойствия в отношениях с дочерьми, а теперь еще и это путешествие в Нью-Йорк на заседание совета директоров «Твенти Сенчери Фокс» с долгим уик-эндом в Массачусетсе, который она проведет со старыми друзьями и с Альби (он жил сейчас в студенческом городке Амхерста).

Когда Джей Кантер, работавший теперь на «Фокс», позвонил, чтобы предложить ей место в правлении, у Грейс чуть челюсть не отвалилась.

— Ты будешь первой женщиной в совете директоров, — сообщил он. — Нам нужен кто-то, не только разбирающийся в киноиндустрии, но и умеющий заправлять большими шоу. А разве существует шоу больше, чем Монако?

Грейс чуть было не ляпнула, что этим шоу заправляет ее муж; но передумала, потому что на самом деле именно она отвечала за многие важные аспекты жизни княжества. Например, благотворительная работа, начинавшаяся в некогда бедненькой, а теперь оснащенной по последним мировым стандартам больнице, впоследствии распространившаяся на балет с театром, и созданный ею «Фонд княгини Грейс» отнимали очень много времени и — как она вдруг поняла, говоря с Джеем, — дали ей опыт, который вполне применим в правлении киностудии.

В отличие от спорадических поэтических чтений, место в совете директоров налагало на нее довольно серьезные обязательства, поэтому она понимала, что должна сперва договориться с Ренье. Она подала ему все как «естественное продолжение моей кулуарной работы в области искусств и такая замечательная возможность почаще видеться с Альби! У сына не будет ощущения, что мамочка заявилась с единственной целью проверить, как он себя ведет».

К ее удивлению, Ренье согласился без сопротивления.

— Надеюсь, это послужит примером для Каролины и Стефании, — сказал он. — Вдруг они поймут, что в мире есть более серьезные цели, чем парни.