— Сколько тебе было, когда она вышла? — требовательно спросил он.

— Даже не знаю. В каком году ее издали?

— Кажется, в пятьдесят третьем, — ответил Альби.

— Выходит, мне было двадцать четыре, — сказала Грейс, позабавленная юношеской неосведомленностью сына-первокурсника. — Альби, — неожиданно для себя спросила она, — ты знаешь, когда я родилась?

Он, пристыженный, закрыл рот, широко раскрыл глаза и покачал головой.

— В тысяча девятьсот двадцать девятом, — сообщила Грейс.

— В год краха фондового рынка, — заявил Альби, как будто участвовал в телевикторине.

— Да, — подтвердила Грейс, — хотя я не привыкла об этом вспоминать, тем более что твой дед был очень умным человеком и на момент обвала никаких акций у него не было. Так что с нами ничего не случилось. Во всяком случае, в плане финансов.

— Ого… — с почтением протянул Альби. — А я и не знал.

— Жаль, что ты почти не застал своего дедушку Келли, — сказала Грейс, впервые за долгие годы затосковав по отцу. — Думаю, вы бы отлично поладили.

Однако втайне она радовалась, что отец не может вонзить в ее детей свои ядовитые зубы. Он разрушил жизнь бедного Келла. А Пегги, его любимица, сейчас во второй раз замужем, и снова неудачно, и совсем не общается с собственной старшей дочерью, которая уже сама стала матерью. Пусть отец и любил Грейс меньше, чем их, зато теперь она наслаждается бургерами и мороженым в обществе сына, и это для нее очень важно. Это означает, что она добилась кое-чего в жизни.

— Ага, — согласился Альби. — Он ведь тоже был олимпийским чемпионом? Завоевал золотую медаль. Я даже вообразить не могу, каково это.

Грейс потянулась через стол и заправила за ухо сына густую выбившуюся прядь.

— У тебя будут собственные блестящие достижения, Альби. Я это знаю.

Грейс помнила, как много значила для нее поддержка дяди Джорджа и его вера в нее, и потому очень старалась давать все это собственным детям. Сын вспыхнул:

— Очень надеюсь. Знаешь, это не так-то просто, когда ты наполовину Гримальди и наполовину Келли. У родни с обеих сторон такие славные биографии! Куча людей, которые меня даже и не знают, все равно ждут от меня многого только из-за происхождения.

— Лишь догадываюсь. — Грейс находила удивительным то, что она ведет подобный разговор с Альби, а не с одной из дочерей, которых нередко уговаривала поделиться своими страхами и тревогами. — Но ты молод. Всему свое время. Может, у тебя его уйдет больше именно из-за твоего происхождения. И я хочу, чтобы ты знал, что меня это совершенно не расстроит.

— Спасибо, мама, — сказал он, опустив глаза и с улыбкой глядя на мороженое. Грейс даже не заметила, когда его принесли.