– Не знаю почему, – сказал он, – но мне очень тревожно.

<…>

Потом мы выехали из Нюрнберга и направились в Байройт, когда в зеркале заднего вида Гитлер увидел догонявшую нас машину… Мальчик, пыхтя от возбуждения, подбежал к Гитлеру и сказал, что Гесс хочет говорить с ним из Мюнхена по срочному делу и ждет на телефоне. Мы развернулись и поспешили назад в гостиницу.

<…>

– Гитлер у телефона, что случилось? – Он сипел от волнения. – О господи! Это ужасно! – воскликнул он после короткой паузы, и в голосе его прозвучало отчаяние. Потом он произнес твердо, почти крикнул: – Гесс! Отвечай мне прямо, она жива, да или нет?.. Гесс, поклянись честью офицера… скажи мне правду – жива она или нет?.. Гесс!.. Гесс!.. – Он уже кричал.

Наконец мы добрались до его дома и услышали ужасную весть. Гели уже сутки была мертва. Она взяла из арсенала Гитлера маленький пистолет калибра 6,35 и выстрелила себе в сердце.

<…>

Знал ли Гитлер, что у Гели были причины для самоубийства, или он просто предчувствовал дурное? “Мне очень тревожно” – эти слова просто выражали подсознательное беспокойство, или его последнее прощание с Гели дало какую-то причину для тревоги? Эти вопросы никогда не получат ответа, и мы никогда не узнаем истинные причины самоубийства этой прелестной девушки»⁵¹.

Мать Рихарда, Генриетта, тогда еще подросток, знала об отношениях Гитлера с Гели и относилась к племяннице фюрера даже нежно, с оттенком жалости, понимая, что эта любовь «дяди Адольфа» обречена изначально. Узнав о том, что Гели покончила с собой, а Гитлер собирался последовать за возлюбленной, демонстрируя крайнюю степень отчаяния, Хенни Гоффман несколько дней проплакала в подушку.

При Гитлере Хенни больше никогда не заговаривала о Гели – возможно, в свое время она питала некоторые надежды на то, что могла бы занять место Раубаль. Но Гитлер лишь с удовольствием слушал, как она читает вслух и музицирует. В своих воспоминаниях Генриетта, как и Рихард, ее сын, сидящий передо мной в Хофгартене, явно много чего недоговаривает: «У господина Гитлера английская бабочка, в руке он держит серую шляпу из велюра. И вдруг говорит такое, что ему совсем не свойственно, говорит на полном серьезе: “Вы хотите поцеловать меня?” Он говорит: “Вы”. Что за игра воображения: поцеловать господина Гитлера!»⁵²

Хенни не ожидала, что Браун заинтересует такого замечательного человека, как «дядя Адольф». Она искренне считала ее недалекой, но тем не менее в 1932 году Ева стала любовницей Гитлера. В этом же году Хенни Гоффман вышла замуж за Бальдура фон Шираха. Хенни не без злорадства тайком «обличала» отношения Гитлера и Евы, сохраняя в их присутствии видимость близкого расположения к обоим. В конце концов, у нее теперь был муж, который, как и она сама, был страстно увлечен… Гитлером и мог разделить с нею ее страсть.