Разговор с Андреа проходил в ее офисе, местоположение которого она тоже просила не разглашать. Впрочем, офис как офис: шкафы с полками, компьютер, стол, ноутбук, куча бумажек и фотографий. Разве что особенно выделяются плакаты со свастиками на стене.

Фрагменты разговора с Андреа, записанные на видео, я показала Катрин Гиммлер на гаджете, чтобы узнать, как она прокомментирует услышанное. Думаю, что вам также будет интересно ознакомиться с рассказом бесстрашной журналистки Андреа Рёпке:

«Некоммерческая организация ”Негласная помощь“ была создана через некоторое время после войны принцессой Изенбургской. Задача этого объединения заключалась в том, чтобы помочь военным преступникам, в том числе участвовавшим в массовых убийствах, покинуть страну, то есть сбежать, а впоследствии также и в сборе денег от старых “товарищей” для оплаты адвокатов и проведения экспертиз для тех нацистов, которых всё-таки привлекли к суду. Большинство подопечных Гудрун Гиммлер так и не получили заслуженного наказания: после войны “Негласная помощь” помогла укрыться многим высокопоставленным эсэсовцам, идеологам Третьего рейха, помогла им тайно покинуть страну. Среди бежавших – печально известные Антон Малот, Клаус Барбье. Большинство обосновалось в Южной Америке, попытались начать новую жизнь. Гудрун Гиммлер активно помогала и Адольфу Эйхману…

А получилось всё так: в самом начале девяностых, изучая в Бремене политологию, я обнаружила материалы о некой организации под названием “Негласная помощь для военнопленных и интернированных” и выяснила, что она до сих пор существует, беспрепятственно проводит встречи старых нацистов, но, самое главное, сотрудничают с неонацистами. Я была потрясена, не могла поверить в это. Поэтому я начала поиски, которые затянулись на много-много лет. Написала диплом на эту тему. С 1994 года я стала работать свободным журналистом, пишущем о правовом экстремизме.

“Негласная помощь” – это объединение, которое длительное время, пока мы не положили этому конец, не только не обременялось налогами, но и получало от государства деньги. Это объединение существует до сих пор, но теперь ушло в глубокое подполье после того, как мы смогли доказать, что это – союз убежденных эсэсовцев. Нам удалось лишить его признания на государственном уровне. Я вела обычное журналистское расследование, анализировала материалы, смотрела реестр. Но самым трудным было внедрение.

Поскольку старые нацисты – люди крайне недоверчивые, чтобы заслужить их доверие, необходимы рекомендации. Но тогда, в начале 90-х, если ты молодая женщина, консервативно одеваешься, не задаешь острых вопросов… В общем, меня стали приглашать в гости, на встречи: один бывший нацист порекомендовал меня другому, так нам с фотографом под видом супружеской пары удалось принять участие во встрече бывших эсэсовцев, где мы смогли познакомиться с очень многими убежденными нацистами. Мы увидели, что они совершенно не раскаиваются, что ни о каком сострадании по отношению к жертвам речь не идет. В ФРГ в условиях демократии они зарабатывали деньги, делали вид, что поддерживают демократию, их никогда не привлекали к ответственности. Это побудило меня продолжить расследование, чтобы разоблачать их и рассказывать о них общественности.