Зотов поманил Карпина пальцем, жарко зашептал в ухо:

– Лейтенант, все вопросы потом, бери Кольку со Степаном, организуй охранение, никого к санчасти не подпускать. Слышишь, никого. Гони взашей, хоть сам товарищ Жуков придет.

– Сделаем. – Мишка коротко кивнул и растворился в ночи. Господи, как приятно иметь дело с понимающими людьми.

– Всем посторонним выйти, – глухо приказал Ивашов.

– Товарищи, на выход, не мешайте! – накинулась Людочка на партизан. Тех как ветром сдуло.

– Ирочка, что там? – спросил через плечо Ивашов.

– Тупая травма головы, гематома, пульс прощупывается, – отчеканила медсестра.

– С этим закончим, сразу на стол!

Внутрь протиснулся Марков, покосился на Решетова и спросил:

– Как он?

– Без сознания. Сильнейшая контузия, – отозвался Ивашов, колдуя над головой раненого капитана.

– Паршиво выглядит. – Марков утробно сглотнул.

– Да в порядке он, жить будет, – фыркнул Ивашов. – Кожу осколком срезало, гляньте.

Доктор подцепил пинцетом лоскут окровавленного скальпа величиною с ладонь и, примерившись, вернул на законное место. Лицо Решетова стало похоже на голову деревенского пугала, сшитую из старого разорванного мешка.

– Заштопаем, всего и делов. – Ивашов жестом фокусника вытянул руку. – Людочка, нитку, иглу.

Марков поспешно отошел, присел к Зотову и шепнул:

– Есигеев убит.

– Убит? – Зотов не поверил ушам. Вот и потери, накликал.

– Всего осколками посекло, – кивнул Марков. – Грудь, лицо в кашу, едва опознали. Какой стрелок был, любо-дорого, второго не сыщешь. У него в руках граната, стало быть, и рванула?

Есигеев, Есигеев… Значит, это он метнулся к гранате. Хотел отбросить или прикрыл собой остальных. Благодаря шорцу легко и отделались. Эх! Зотов осмотрелся, посторонних в санчасти не осталось. Кроме персонала. Ну ничего, придется выкручиваться. Заодно проверим, кому здесь можно доверять, а кому нет. И сказал: