— Судя по всему, Хамад, твой козырь оказался пустышкой, — произнес Аль-Кади, испытующе глядя на майора. — Дорадо не поддался.
— Или сделал вид, что не поддался, — немедленно ответил Аль-Гамби.
— Ты имеешь в виду фразу, которую Дорадо произнес в конце разговора?
— Совершенно верно, господин генерал. Она показывает, что Дорадо небезразлична судьба девушки.
И дает Хамаду еще один шанс. Если бы проклятый dd промолчал, если бы совсем никак не показал своего настоящего отношения к Камилле, майору нечем было бы ответить генералу. Пришлось бы признать, что он не только проиграл Дорадо схватку, но и не сумел разобраться в этом человеке, не сумел отыскать струнку, задевающую душу dd.
— Дорадо мог произнести фразу нарочно.
— Для чего?
— Чтобы показать, что ему небезразлична судьба Камиллы.
— Для чего?
Аль-Гамби понял, куда клонит генерал, но прекрасно знал, когда ум и сообразительность следует демонстрировать ему, а когда — начальству. Сейчас настала очередь Аль-Кади.
— Дорадо хочет, чтобы мы думали, что можем на него давить с помощью Камиллы, хотя в действительности она ему безразлична.
— Слишком сложно для dd, господин генерал.
— Мы говорим о том самом dd, который выставил тебя дураком, или о каком-то другом?