— Заткнись и следи за рукой!

— Там — какая-то проблема. Глобальная. Возможно, Центр управления больше не в состоянии нам помогать и…

Договорить он не успел. Земля ушла из-под ног, его завертело. Станция повернулась по продольной оси. В теории этот манёвр она могла совершить в любой момент, поскольку огромные солнечные батареи должны были находиться в положении, при котором они улавливали бы максимальное количество энергии. Уже из-за одного этого факта крепление к станции страховочным тросом было мерой, обязательной для выхода в космос. Однако на практике станция поворачивалась лишь, когда находилась в потоке света. Обычно МКС поворачивалась менее чем на 90 градусов и никак не более, чем на 180. Однако в этот раз компьютер, очевидно, решил, что космонавты заслужили отдых на карусели. Управляющие сопла медленно, но беспрестанно увеличивали скорость вращения. Земля и звезды всё быстрее кружились вокруг них. Страшный, вызывающий тошноту танец.

Одно из русских ругательств Орлова прозвучало в наушниках Кантони — новый, не знакомый ему вариант.

— Надо торопиться, — сказал он. — Мы должны как можно быстрее выровнять вращение, иначе станция погибнет.

Он отцепил свой страховочный трос от скафандра Кантони, чтобы лучше двигаться.

Они подобрались к основанию руки. Орлов торопливо снимал обшивку, а Кантони следил за рукой и пытался не обращать внимания на звёзды и огромный земной шар, которые кружили вокруг него.

Кое-что пришло ему в голову.

— Юрий, если мы удалим руку сейчас, а станция продолжит вращаться, то вполне возможно, что рука врежется в одну из солнечных батарей.

— Придётся рискнуть, — сказал командир. — В любом случае, вращение приведёт к тому, что рука сама отделится от станции. Это нас, конечно…

Орлов не договорил.

Рука, будто догадавшись о своей участи, пришла в движение. Она вздрогнула, свернулась, словно змея, распрямилась и осталась торчать точно перпендикулярно станции. Затем она метнулась вниз и, подобно плети, концом ударила Орлова. Он потерял опору, его отбросило от станции на всю длину страховочного троса.

Кантони услышал сдавленный крик, затем — шипение.

— Юрий! Боже мой…

Он смотрел на командира, которого вращением станции придавило к ферменной конструкции. Командир распластался на ней с раскинутыми в стороны руками и ногами, его лицо было обращено к Кантони и роботизированной руке. На зеркальном стекле шлема виднелась трещина.

— Юрий! Ты в порядке?

Кантони оттолкнулся от станции, чтобы помочь русскому, но не рассчитал траекторию, которая сбилась из-за постоянного вращения МКС, и опустился от него в нескольких метрах. При этом страховочный трос запутался в ячейках решётки, пришлось вернуться и распутать его.