Гавриков с улыбкой поздоровался с Савченко:

- Ну как, Василий Николаевич, ты в нашем доме поживаешь, наверно, уже привык и в тайгу больше не тянет?

Савченко что-то невнятно и торопливо ответил. Ему не терпелось как можно больше узнать у Константина Анатольевича, ведь они один на один встретились. Он стал задавать всевозможные наспех сформулированные вопросы. От волнения стало жарко, затряслись мелкой дрожью руки. Савченко почти не слышал собеседника. В голове билась только одна мысль: как хорошо, что именно этот человек, ответственный за сохранность золота в артели, сидит перед ним! Василий Николаевич замолчал, боясь нарушить субординацию. Хотелось просто сидеть и смотреть на Гаврикова. Вот неожиданная встреча! Савченко понял, что просто соскучился по этому хорошему человеку. Стало спокойно на душе оттого, что в «золотом» деле будет принимать участие знающий специалист. Еще не зная, о чем пойдет речь, горный мастер был заранее согласен с любым приговором, услышанным из уст этого глубоко порядочного офицера милиции, готов ответить на любые вопросы, рассказать все, что знал: майор поймет его, посочувствует ему, распутает лихо заверченный клубок и примет правильное решение.

Они разговаривали просто, как старые товарищи, пока не касаясь существа уголовного дела, об артельных делах, общих знакомых. Гавриков сказал, что недавно вернулся с «Большой Северной», что тамошнее руководство, все мужики передают привет ребятам и ждут их возвращения на родной участок. Савченко опять заволновался, заторопился: ведь нужно узнать, как там держатся ребята, а может быть, их уже выпустили и он один в этих стенах остался? Он боялся, что вдруг сейчас войдет Лукин и эта душевная беседа прекратится. Хотелось еще хоть на несколько минут остаться наедине с майором. За время разговора Савченко уже почти забыл, что находится в комнате дознаний и перед ним - официальный представитель в милицейской форме. Когда раньше они встречались на горных участках, Василий Николаевич не испытывал таких теплых чувств к этому человеку. Гавриков по роду службы часто бывал на полигоне, по нескольку часов проводил в закрытой доводочной комнате. Не было необходимости Савченке как начальнику «Кабардинки» подолгу торчать в балке, разговаривая один на один с майором милиции. Да и Гавриков не был расположен к таким задушевным разговорам - дел на выезде у него хватало.

Но вот майор поудобнее уселся за столиком. Достал черную папку уголовного дела по Савченко:

- Василий Николаевич, ты уж меня извини, я тебя на разговор последним пригласил. Со всеми твоими мужиками я уже сегодня встречался, а с тобой, как говорят, под занавес решил переговорить, чтобы какое-то общее мнение составить. Видимо, тебе еще неизвестно, что следователя Лукина, по приказу начальника краевого управления, освободили от ведения следственных дел по работникам артели? Теперь мне поручено продолжать заниматься этим неприятным делом. Не хотелось тебе говорить, но, откровенно признаюсь, я привык с артелью работать. Людей узнал, с природой подружился, а тут такой поворот. Меня от моей должности освободили и сюда назначили. Ну что ж, мы люди военные, приказ есть приказ. Хотя это дело для меня не новое, я со следователя начинал и, видимо, им заканчивать буду. А Уссурийск для меня как дом родной. Родители мои до сих пор там живут. После десятилетки два года учился в школе милиции. Да и практику проходил в городском отделе, много хороших впечатлений осталось.