Юля играла вслепую, но интуиция редко подводила ее.

— Знаем, — твердо сказала она.

— И когда? Он з-звонил мне?

— Вы нам скажите и тогда, может быть, останетесь дома. По крайней мере сегодня. Потому что в ином случае вас ждет не удобный диван и пузырек самогонки на столе, а ледяной душ вытрезвителя и холодная камера, а потом допрос за допросом, пока все равно вы не расскажете всего.

Перспектива была воистину страшна.

— Ну, может, и позванивает он время от времени, — вздохнул Суконников. — Спрашивает, мол, как живешь? Чо с того-то? Нельзя, что ли?

— Почему? Можно. Когда он звонил последний раз?

— Да пару месяцев назад…

— А где Чаргин живет сейчас?

— В Томске.

— Видите, сколько подробностей вы укрыли от следствия! А это — преступление.

— Да он просил в тайне держать! — Суконников даже выбросил руки вперед. — Я чо, враг ему?! Дружбаны ведь были! Братья!

— А когда он собирался приехать, братец ваш названый?

— Да не собирался он. Ненавидит Сёмка Раздорное. Я же говорил. Он смотреть на наше село не может с тех самых пор.

— А если все-таки он приезжал, совсем недавно? Только вам об этом не сказал?

— На чо вы намекаете, товарищ лейтенант?

— А вы не догадываетесь?

— Думаете, это Семен приехал и убил ту девчонку из столицы? Думаете, у него такая развлекуха — ездить по стране и девок убивать? Ну, вы даете! Он сотовыми телефонами торгует, между прочим. У него семья — жена и двое детей.

— Маньяки бывают и семейными. Дайте мне его телефон, и немедленно.

— Он мне этого не простит, — через пару минут покачал головой забулдыга Суконников. — Проклянет меня Сёмка.