– Не в таких выражениях.

– Ой, не будь иезуитом, именно это ты имел в виду.

– Ладно. И что ты скажешь?

– Но кто?

– Это не было частью вопроса. Я просто хотел спросить, возможно ли это.

– Ну, случается всякое. Но вероятно ли это? Нет, конечно, нет. Зачем кому-то это делать? Потому что кто-то хотел от нее избавиться?

– Потому что кому-то было ее жаль?

– Кому было ее жаль?

– Боже, Кэт, перестань меня атаковать.

– Это ты меня атаковал, когда начал этот разговор. Чертов полицейский. Есть такая вещь, как естественная смерть, знаешь?

– Давай оставим это. Мне нужно идти. Натан собрался на встречу с потенциально опасным человеком. Я должен быть там.

– Как знаешь. Только я не хочу, чтобы ты расхаживал тут и сеял разные сомнения, которые потом пустят корни между досками пола.

Саймон обернулся, уже натягивая куртку. Его сестра плакала, прижав ребенка к своему лицу.

– О господи, прости меня. Я не подумал, мне не нужно было ничего говорить.

– Ты счел нужным это сказать, значит, ты должен был это сказать. Все хорошо, во мне еще полно гормонов, не обращай внимания.

Саймон присел на корточки, подал Кэт чистый носовой платок и взял Феликса, пока она вытирала глаза. От ребенка пахло теплой плотью и молоком.

– Извини.

– Я правда не считаю, что существует даже один такой шанс на миллион, Саймон. Действительно не считаю. Имей это в виду. Иди и найди Дэвида Ангуса, пожалуйста. – Она посмотрела ему в лицо. Он ничего не сказал. Говорить было нечего. – И теперь еще и это, тело ребенка в Гардэйле, – сказала Кэт. – Они же должны быть связаны, нет?

– Не обязательно. На данном этапе нам слишком мало известно. Я не могу ни допускать эту возможность, ни исключать ее.

Глаза Кэт снова наполнились слезами.