Послышалось хихиканье – они возвращались. Я сделал вывод, что дисциплинарные методы Дити успешно работают. Когда они пристегивались, Дити сказала:

– Милый, снаружи темно, как в преисподней. А в оба окна ванной светит солнце. Что бы это значило?

– Это по линии научного сотрудника, – уклончиво ответил я. – Приготовиться к вращению.

На этот раз не только Джейк почувствовал, что мы сели на воздух, – я это отчетливо услышал. Джейк поспешно выровнял машину.

– Второй пилот, высота?

– Тысяча триста метров.

– Слишком низко! Зеб, я выхожу в отставку и берусь за вышивание. Где мы? Я ничего не вижу.

– Мы над водой, папа, в легком тумане. По правому борту виднеется берег.

Джейк развернул Аю вправо. Я разглядел береговую линию. Крылья Аи были выдвинуты; Джейк перевел ее в пологое планирование и переключил на автопилот.

– Разгерметизироваться пока не будем: брать пробы воздуха на такой высоте я не желаю.

– Эй, вижу парус!

– Где, Шельма?

– Справа по носу. Парусное судно!

Убей меня бог, и в самом деле! Корабль семнадцатого века – с прямыми парусами, высоким полубаком и кормовой надстройкой. Джейк немного снизился, чтобы было лучше видно. «Бояться нечего, – говорил я сам себе. – У тех, кто плавал на таких кораблях, не было управляемых ракет».

Выглядело это очень красиво. Джейк заложил глубокий вираж, чтобы крыло не мешало нам смотреть. Однако наш вид у команды корабля, судя по всему, большого восторга не вызвал. Матросы метались по палубе, рулевой, зазевавшись, дал кораблю свалиться под ветер, и паруса его беспомощно заполоскали. Я не хотел, чтобы беднягу протащили под килем, и велел Джейку выровнять Аю и направиться в сторону берега.

– Господи, папа, – сказала Дити, – ты напугал меня до полусмерти.

– Почему, Дити? То есть капитан Дити? Это они перепугались. Неужели ты боишься пушек, которые стреляют порохом?

– Да ты чуть не задел правым крылом за воду.