А Михаил, видно, за годы безумства впрямь чему-то научился и говорит, как лекарь:

— Пока сукровица не выступит да в коросту не засохнет, молодая кожа не нарастет и рана не затянется. Надо не сосну сеять, а мох садить. Дерево потом само поднимется.

— Вон отчего песок покраснел-то, от сукровицы…

Стали они уже втроем из Воскурной мох приносить и к песку водой приживлять — так, словно последней спичкой костерок на ветру разводили. И только прирастили коросту с ладонь величиной, как скоро проклюнулась из него хвоинка…

Тем временем начальство тоже сложа руки не сидело, решали, как пески остановить. Лесничие, кто велел рубить, срока получили, многих больших людей с работы поснимали или на другую перевели, подальше от леса, в общем, наказание они получили. А с песком бороться рассчитывали по-китайски: матов из соломы навязать, поставить супротив ветра, а под ними чего-нибудь посеять. Со всех колхозов солому свезли, в скирды поставили и собрали народ вязать эти маты, по домам раздали и план довели.

Но тут уже глубокой осенью буря случилась невиданная: ветер-то по Тарабе разогнался и пошел на Сватью сквозь прореху, где Горицкий бор стоял. Выло, как в трубе, гул за сотни километров слыхали, думали, уж атомная война началась. Песок взметнуло, пожалуй, на версту и понесло над землей, по всему таежному краю — света белого не видать. Реку засыпало так, будто и не было ее никогда, на ту сторону пешком ходили, Горицы замело сугробами под крыши, как зимой снегом, райцентр за шестьдесят верст — по окна, даже области досталось. Откуда только не выгребали потом текучий песок! И народа много погибло: кто задохнулся, кто заплутал и замерз в пыльной буре, а кого и вовсе заживо похоронило.

А заготовленные скирды подняло так высоко, что разметало по всей Сибири аж до Северного полюса — даже, говорят, на Канаду сыпалась ржаная да пшеничная солома.

Тогда и вздумали прорыть канал, повернуть Сватью в пески и обводнить их, чтоб чуть посырее стало, мол, тогда что-нибудь и начнет расти. Техники понагнали, два лагеря построили, комсомольцев привезли, ну и так кого, на заработки; сначала земснарядами реку откопали, потом всю зиму канал рыли и всякие сооружения строили, чтоб к весне поспеть. Прокопали новое русло прямо вдоль пустыни и, когда половодье началось, взорвали перемычку.

И потекла Сватья могучим потоком в Горицкий бор — место все так и называли, на открытие аж из Москвы приехали, все стоят, смотрят, оркестр играет. А река только забежала в пески и тут же как в землю провалилась, только рыба сверху осталась, прыгает, выгибается — руками бери.