Без знания армянского и азербайджанского языков, без понимания сути конфликта, без всякого опыта миротворческой деятельности — что мы могли там сделать? Недели две ушли как бы на ознакомление с ситуацией. Ребята что, ребята чувствовали себя нормально, для них было все обычно: ожидание работы — тоже работа. Патрулирование, разведка, рекогносцировка, налаживание взаимодействия с местной милицией. А я была в отчаянии. Я непредставляла, с чего начинать, психовала жутко, и лейтенант Паша Воронов даже придумал такой дежурный грустно-шутливый вопрос:

— Танюх, мы кому помогать приехали: местному населению или тебе?

А потом был пронзительно солнечный, ясный день, и маленькое задрипанное такое армянское селение на повороте дороги, я даже названия его не запомнила. Чуть поодаль на белой заснеженной равнине выстроились ровными рядами аккуратные финские домики еще не функционирующего горного курорта, а здесь у дороги лепились одна к другой покосившиеся лачуги, сакли или как их там называют, и была какая-то жуткая обреченность в этой съежившейся на солнце среди голых скал и снеговых шапок деревушке. В старых домах засели азербайджанские боевики, за финскими домиками окопались армянские освободители.

Боевые действия, собственно, уже начались, их прервало появление нашей «вертушки». Уже в полете мы получили сообщение, что, по данным местного ГБ, в поселке в качестве заложников удерживаются женщины и дети. Уважительная тишина встретила нас на входе в селение, когда шум движка и лопастей остался далеко позади. По вертолетам тогда еще не стреляли: то ли не из чего было, то ли просто война всерьез не развернулась, а вот по бойцам спецназа огонь могли открыть и те, и другие. Во всяком случае, так нас инструктировали. Поэтому, грамотно рассредоточившись на местности, мы заняли ключевые позиции. Тишина теперь стояла такая, будто в этом месте уже давно не было ни одной живой души. И тогда я поняла, что настал мой звездный час.

Я вышла на середину улицы между домами с белым платком в поднятой руке, сняла с шеи автомат, бросила, его перед собой и закричала:

— Выходите! Мы всем гарантируем жизнь и свободу. Сдавайте оружие и уходите в горы. Мы не будем не только записывать ваши имена, но даже фотографировать вас. Я обращаюсь к вам от имени Комитета госбезопасности СССР, я — командир группы спецназа старший лейтенант Иванова. Через десять минут здесь будут вертолеты войск МВД. Вы будете окружены. У вас остается очень мало времени! Сдавайте оружие, друзья! В кого вы хотите стрелять? Здесь ни в чем не повинные женщины и дети.